Особенно,... 
65 
— Не думаю, что Фоссеза настолько глупа…
— Думаешь, Генрих. Сам сказал, что она еще ребенок. При опытности брата соблазнить ее будет нетрудно. Она готова упасть ему в объятья. Ты это знаешь. И потому так беспокоишься. Я хочу помочь тебе, Генрих. Почему ты так улыбаешься? Это правда. Уверяю тебя. Я могу тебе помочь, если ты поможешь мне. Франциск ко мне очень привязан. Более того, полагается на меня. Вечно просит советов. И мне будет нетрудно избавить тебя от соперника.
Генрих, сузив глаза, пристально посмотрел на нее.
— Каким образом?
— Просто скажу брату, чтобы он оставил Фоссезу в покое. Ради меня он сделает все что угодно. Я посоветую ему уехать. Но только если ты исполнишь одну мою маленькую просьбу.
Генрих не сводил глаз с лица жены. Он знал, что она права. Франциск послушался ее и стал помогать ему. Приехал сюда, так как она убедила его, что он сможет навербовать здесь солдат для своего войска. Марго может избавить его от соперника, дав брату совет вернуться в Париж.
— Ну, — спросил он, хотя и сам знал, — чего же ты хочешь?
— Удали Обинье, — ответила она.
Генрих беспомощно поглядел на верного слугу.
— Королева разгневана, требует, чтобы я удалил тебя от двора.
— Ваше величество закрывает глаза на ее неверность? Ваше величество довольно положением рогоносца?
— Мое величество не желает выслушивать подобных слов из уст слуги.
— Прошу прощения, но я всегда говорил правду и буду говорить теперь.
— Обинье, советую быть осторожным ради своего же блага.
— Лучше буду откровенным ради вашего.
Как удалять такого человека? Генрих доверял Обинье, как никому. Да, он моралист и всегда был занудой, но верность свою доказывал не раз.
А Фоссеза… прелестная Фоссеза, пробудившаяся для любви, пойдет этой дорогой даже в ущерб себе! Надушенные послания, цветистые комплименты, сможет ли она устоять перед ними?
Генрих принял решение.
— Послушай, Обинье, — сказал он, — ты оскорбил королеву, и она требует твоего удаления.
— Вы пожертвуете мною ради нее?
— Я не могу допустить, чтобы мою жену оскорбляли.
— Сир, вы оскорбляете друг друга еженощно. Один с любовницами, другая с любовниками.
— Обинье, ты жестоко испытываешь мое терпение. Какой еще монарх позволил бы подданному разговаривать с собой в подобном тоне?
— Именно потому, что король позволяет этому подданному говорить правду, он станет служить этому королю, не щадя жизни. Сир, вы распутник. Не будь это так, я бы считал, что вы можете стать величайшим королем Наварры — и, может быть, Франции. Если бы вы были серьезны, исповедовали веру своей матери…
— Если бы, — сказал Генрих с усмешкой, — я предпочитал водить мужчин в бой, а не женщин в спальню, то был бы лучшим королем? Нет, мой друг. Лучше предаваться любви, чем войне — от первой люди рождаются, от второй гибнут. Неужели это не ясно? Но хватит. Я удаляю тебя от двора.
— Сир!
— На дневное время. Королева будет удовлетворена. А когда стемнеет, возвращайся в замок, и тебя будут провожать в мои покои.
— Сир, это невозможное положение.
— Ничего подобного. И продлится оно только до тех пор, пока гнев королевы не остынет. Через несколько недель она забудет свою обиду. И все будет хорошо.
Просьба не ухаживать больше за Фоссезой ради сестры тронула брата.
— Я сделаю все, о чем ты попросишь, — заверил он Марго, горячо обнимая ее.
— Я в этом не сомневалась, дорогой, и готова сделать для тебя все возможное.
Франциск стал избегать встреч с Фоссезой, а Обинье перестал появляться в замке среди дня. Весь двор знал, что королева им недовольна.
Генрих радовался; он невольно восхищался своей умной супругой и был доволен собой, потому что блестяще провел ее с Обинье.
Он уже не сомневался, что Фоссеза принадлежит исключительно ему. Девушка была очаровательна, как всегда.
Фоссеза изменилась, но пока это было незаметно. Она по-прежнему очень радовалась, что король выделил ее из других; была благодарна за его доброту к ней; однако с тех пор, как за ней стал ухаживать герцог Анжуйский, стала считать себя весьма привлекательной, раз пробудила такие чувства у двух самых значительных мужчин при дворе.
Франциск больше не искал ее общества, но король тянулся к ней по-прежнему. Она боялась, что может надоесть и ему, потом узнала, что королева попросила брата не ухаживать за ней. «Что сказала Марго про меня? — задавалась вопросом Фоссеза. — Почему брат послушался сестру?» При дворе плелось множество интриг, и она оказалась в центре некоторых.
65 
