Особенно,... 
89 
Роже Лестранж стал душой общества. Он оказывался в центре всех общественных начинаний; был в хороших отношениях с капитаном, с которым познакомился в предыдущем рейсе; в качестве друзей Лестранжа нас ввели в круг капитана.
Чудесно было сидеть на палубе, смотреть на почти неподвижную воду, наблюдать, как резвятся вдали дельфины или из прозрачной воды выпрыгивают летучие рыбы. Обстановка располагала к откровениям.
Майра воздерживалась от разговоров, но в конце концов чуть-чуть приоткрыла завесу над своим детством.
– Все было бы иначе, родилась я талантливым ребенком, – однажды сказала она мне. – Но я никуда не торопилась… не торопилась ходить… не торопилась начать говорить. С первых дней я разочаровывала. Мать хотела видеть меня выдающимся ребенком… не столько умным, сколько красивым… обещающим преуспеть в обществе. Такое бывает… сначала мать устраивает будущее для детей… потом строит планы, касающиеся ее внуков.
– Люди вправе самостоятельно распоряжаться собственной жизнью.
– Моя мать ни за что не согласилась бы с этим. Она так умело устраивала все подряд, что сочла своим святым долгом устроить и мою свадьбу. Мне повезло только в одном – со стороны отца у меня были дедушка и бабушка. Я провела с ними половину своего детства. У них я была счастлива. Их не волновало – умна я, красива ли. Они любили меня такой, какой я была. Мать говорила, что они портят меня. Она не хотела, чтобы я проводила с ними много времени, но они были значительными людьми. Она уважала их богатство.
– Я вас вполне понимаю.
– Когда умерла бабушка, – голос Майры чуть заметно дрогнул, – мне было четырнадцать. Остался только дед. Я часто бывала у него. Он хотел, чтобы я жила с ним. Мать не могла допустить такого. Мое место рядом с нею, дома, говорила она; и все равно я не перестала подолгу гостить у деда. Мы часто вместе читали; любили устроиться в саду в кресле на колесиках. Мать говорила, что подобная жизнь не для девушки, но я любила общество деда. Мне пришлось провести светский сезон в Лондоне. Мать настаивала на этом, и отец согласился с нею. Сезон окончился неудачно. Никто не предложил мне руки. Вскоре после этого мать отступилась от меня. Я уехала к деду. Он сказал мне: «Не позволяй им помыкать тобой. Живи, как хочешь сама. Ни за что не выходи замуж за человека только потому, что родители навязывают его тебе. Для девушки… да и для юноши тоже… не может быть более страшной ошибки.» Он был чудесный человек. Когда мне исполнилось двадцать четыре года, он умер.
– Как я сочувствую вам.
– Сердце мое было разбито. Но я стала очень богатой. Дед оставил мне все. Мое положение в доме теперь было иным, и мать переменила свое отношение ко мне. Она решила, что мне пора выходить замуж, но едва она начала подыскивать мне мужа, я сказала ей: «Дедушка посоветовал мне ни в коем случае не выходить замуж только потому, что кому-то это угодно. Я стану женой того мужчины, которого полюблю сама.»
– Мне кажется, ваш дед был мудрым человеком, – заметила я.
– О, да. Но я все время говорю о себе, я вы молчите. У меня по спине пробежал неприятный холодок. Как бы со стороны я услышала собственные слова:
– Мне, собственно, нечего рассказывать. У меня в детстве была гувернантка… а потом… я приехала погостить в семью викария.
– А ваш отец?
– Он… он умер.
– А теперь вы вынуждены работать в Южной Африке?
– Не совсем так. Мне просто хочется что-нибудь делать. У меня есть доход, небольшой, но, я думаю, для меня достаточный.
– А вы думали о замужестве?
– Однажды, но из этого ничего не вышло.
– Как жаль.
– Не стоит сожалеть. Сейчас я уверена, что это к лучшему.
– Неужели? Мне показалось, что временами вы грустите.
– О, нет. Все это в прошлом. Семьи отнеслись к нашим намерениям без одобрения и…
– Боже мой.
– И сказать по правде, мы оба оказались в выигрыше. Не останови нас вовремя судьба, мы были бы сейчас мужем и женой… Но это не принесло бы нам счастья.
– Мне понравился адвокат, который приехал повидаться с вами. Кажется, он неравнодушен к вам. А ваша мачеха – очень красивая женщина, правда? Когда я смотрела на нее… – она засмеялась без особой радости, – то думала: в ней есть все, чего нет во мне.
– Вы очень милая, Майра. Не стоит так принижать себя.
– Вы мне тоже по сердцу. Но расскажите мне об адвокате. Вы знали его в Эдинбурге, так ведь?
– Да.
– Я полагаю, он был другом вашей семьи.
89 
