104 
Как же долго тянулась та ночь. Казалось, ей не будет конца. Мы с королем молча сидели рука об руку. Оба мы были страшно измучены, но заснуть не могли.
Утром к Карлу пришло несколько епископов.
– Ничего нельзя сделать, остается только подписать смертный приговор, – заявили они. – Народ требует казни Страффорда.
– Я не могу на это пойти, – ответил Карл. – Я дал ему слово…
– Ваше Величество, – промолвил один из епископов, – сейчас не время думать о чувствах. Нужно действовать! Пусть лучше умрет один человек, чем погибнут тысячи.
– Тысячи… – эхом откликнулся Карл.
– Люди разгневаны, – сообщил второй священнослужитель. – И боюсь, что прежде всего ярость их обрушится на вас.
– Моя жена!.. Мои дети!.. – закричал Карл в отчаянии.
– Ваше Величество, все они сейчас в опасности, – подтвердил епископ. – Однако толпа жаждет крови Страффорда. Он является символом всего, что ей так ненавистно. Если вы не пожелаете подписать смертного приговора, то выступите против парламента, принявшего решение казнить этого человека. Отказ подписать приговор явится прямым вызовом парламенту.
– И я действительно брошу им такой вызов, – угрожал Карл. – Я не подпишу приговора, лишающего жизни человека, который не сделал мне ничего дурного, а наоборот, преданно служил мне и был моим лучшим другом.
Епископы были явно напуганы.
– Мы боимся возможных последствий. Толпа ворвется во дворец. Королева… – Они мрачно посмотрели на меня. – Люди все время поносят королеву.
Я взглянула на мужа и увидела неприкрытый ужас в его глазах. Карл испугался за меня и за детей.
– Дайте мне время… время… – пробормотал он, и я поняла, что король дрогнул.
Епископы ушли, и Карл повернулся ко мне.
– Что же мне делать?! – в отчаянии воскликнул он. – Вы в опасности. И наши дети…
– Карл, вы не должны думать обо мне, – гордо вскинув голову, заявила я. – Вам нужно поступать так, как вы считаете правильным.
– Но как я могу не думать о вас? – взволнованно возразил король. – Я должен что-то предпринять… Что угодно, только бы вас не коснулся весь этот ужас!
Потом мы нежно поцеловались и долго сидели молча. Решимость Карла бороться с парламентом явно начала ослабевать. Да, теперь король склонялся к тому, чтобы отдать врагам своего лучшего друга, но не из-за страха за самого себя – Карл был самым храбрым человеком на свете, а потому, что с ужасом думал о той участи, которая могла постичь меня и детей. Подозреваю, что мы оба вспоминали о том, сколько английских королев было обезглавлено… Но судьба моя могла быть еще ужаснее: если бы я попала в руки толпы, то она растерзала бы меня, прежде чем судьи успели бы вынести мне приговор.
А потом к нам пришел наш сын. Он был очень мрачен, так как прекрасно понимал, что происходит. Юный Карл всегда был не по годам развитым ребенком. Он вопросительно посмотрел на отца, и король сказал:
– Они жаждут крови Страффорда. Как я могу принести в жертву человека, который так преданно служил мне?
Принц серьезно посмотрел на нас обоих, и я подумала, как строго и по-королевски он выглядит – высокого роста, решительный и властный. А ведь ему было всего лишь одиннадцать лет! Но уже в этом возрасте он держался как истинный монарх. Из-за темных, немного мрачных глаз лицо его казалось проницательным и мудрым. Да, не принимать в расчет этого мальчика не мог уже никто.
– Сын мой, вы должны отнести мое послание в палату лордов, – сказал король. – Я хочу воззвать к их чувству справедливости. Это будет наша последняя попытка спасти графа Страффорда.
Юный Карл охотно согласился сыграть свою роль в этой драме, и мы с королем потратили целый вечер, сочиняя письмо, которое принцу предстояло отнести в парламент. Я была уверена, что мой сын привлечет там к себе должное внимание и вызовет всеобщие симпатии – хотя бы благодаря своей молодости.
Утром юный Карл облачился в торжественные одежды и занял свое место в палате лордов. Я слышала, что появление принца вызвало живой интерес, и могу себе представить, какое впечатление произвело на всех то королевское достоинство, с которым держался этот одиннадцатилетний мальчик.
Он передал собравшимся послание короля. Если бы дело не зашло так далеко, то, возможно, послание это возымело бы ожидаемое действие и помогло бы сохранить жизнь графа Страффорда…
Но было уже слишком поздно, и наша последняя попытка спасти нашего друга окончилась полным крахом.
104 
