118 
— Именно поэтому вы с самого начала настаивали, чтобы наша беседа состоялась в коридоре, а не в квартире?
— Мне не хотелось расстраивать жену. — Моллисон взял свою чашку с блюдцем. — Она на восьмом месяце.
— Вы вчера об этом говорили.
—Но я понимал, что когда вы ее увидите… — Так и не притронувшись к кофе, он поставил чашку на место. — Послушайте, я говорю то, что вам и так уже известно: ребенок чувствует себя прекрасно. Эллисон тоже. Но на этом сроке любая неприятность может вызвать ненужные осложнения.
— Между вами и женой.
—Извините, что я слукавил, сказав, будто она нездорова, но я не мог придумать ничего другого, чтобы помешать нашей беседе в присутствии Эллисон. Он опять стал грызть ноготь, потом кивнул в сторону газеты. — Вы ищете его машину.
— Уже нет.
— Почему?
— Мистер Моллисон, вы хотели мне что-то сообщить?
— Вы его нашли? «Лотус»?
— Мне показалось, что вы шли сюда с некой информацией.
Опять появился Дентон с новым подносом. По-видимому, он решил, что после вчерашнего ужина от него требуются героические усилия. Он подал кукурузные хлопья и бананы, яичницу с ветчиной, жареные помидоры и грибы, грейпфрут и тост. Он предусмотрел и розу в вазочке, и чайник «лапсанг сушонга». Когда он расставлял все это на столе, в дверь позвонили.
— Это сержант, — сказал Дентон.
— Я открою.
Дентон оказался прав. На ступеньках стояла Хейверс.
— Здесь Моллисон. — Линли впустил ее и закрыл дверь.
— Что он нам сообщил?
— Пока ничего. Сплошные извинения и увертки. Вместе с тем обнаружил интерес к Рахманинову.
— Это должно было смягчить ваше сердце. Надеюсь, вы сразу же вычеркнули его из списка подозреваемых.
Линли улыбнулся. Они миновали Дентона, предложившего Хейверс кофе и круассаны, на что та ответила:
— Только кофе. В этот час я еще на диете. Хмыкнув, Дентон пошел исполнять поручение.
В гостиной Моллисон переместился с дивана к окну, где и стоял, ковыряя под ногтями и рвя заусенцы. Он кивком поздоровался с Хейверс, Линли тем временем принялся за завтрак. Моллисон молчал, пока не вернулся Дентон, неся еще одну чашку с блюдцем, не налил кофе Хейверс и не ушел. Тогда он спросил:
— Так вы ищете его машину?
— Мы ее нашли, — ответил Линли.
— Но в газете сказано…
— Нам нравится на один шаг опережать газеты, когда есть такая возможность, — заметила Хейверс.
— А Габби?
— Габби?
— Габриэлла Пэттен. С ней вы говорили?
— Габби. — Жуя хлопья, Линли размышлял над этим уменьшительным именем. Прошлым вечером ему так и не удалось толком поесть. Еда казалась божественно вкусной.
— Если вы нашли машину, тогда…
— Почему бы вам не рассказать то, с чем вы пришли мистер Моллисон? — предложил Линли. — Миссис Пэттен является либо главным подозреваемым, либо важной свидетельницей убийства. Если вы знаете, где она, будет правильно поделиться с нами информацией. Как уже, без сомнения, объяснила вам ваша жена.
— Эллисон сюда впутывать не надо. Вчера вечером я вам об этом говорил. Говорил вполне серьезно.
— Действительно, говорили.
— Мне бы хотелось получить от вас заверения, что мои слова не пойдут дальше. — Моллисон нервно потер большим пальцем ноготь указательного. — Я не могу продолжать разговор, пока не получу от вас гарантий.
— Боюсь, это невозможно, — сказал Линли. — Но вы можете позвонить адвокату, если хотите.
—Мне не нужен адвокат. Я ничего не совершил. Я только хотел убедиться, что моя жена… Послушайте, Элли не знает… Если она каким-нибудь образом узнает, что… — Он отвернулся к окну, разглядывая Итон-террас. — Черт. Я просто помогал. Нет. Я просто пытался помочь.
— Миссис Пэттен? — Линли отставил хлопья и перешел к яичнице. Сержант достала из сумки блокнот.
Моллисон вздохнул:
— Она мне звонила.
— Когда?
— В среду вечером.
— До или после вашего разговора с Флемингом?
— После. Несколько часов спустя.
— В какое время?
— Кажется, было… Не помню… без чего-то одиннадцать? Одиннадцать с минутами? Что-то в этом роде.
— Откуда она звонила?
— Из телефонной будки в Большом Спрингбурне. Она сказала, что они с Кеном разругались. Между ними все кончено. Ей нужно было куда-то деться.
— Почему она позвонила вам, а не кому-то другому? Подруге, например?
— Потому что у Габриэллы нет подруг. И даже если бы были, она позвонила бы мне потому, что причиной их разрыва стал я. Она сказала, что я ее должник. Это правда.
118 
