Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
77 
* * *
- Мне ни к чему одические рати
- И прелесть элегических затей,
- По мне, в стихах все быть должно некстати,
- Не так, как у людей.
- Когда б вы знали, из какого сора
- Растут стихи, не ведая стыда,
- Как желтый одуванчик у забора,
- Как лопухи и лебеда.
- Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
- Таинственная плесень на стене…
- И стих уже звучит, задорен, нежен,
- На радость вам и мне.
КЛЕОПАТРА
- Александрийские чертоги
- Покрыла сладостная тень.
- Уже целовала Антония мертвые губы,
- Уже на коленях пред Августом слезы лила…
- И предали слуги. Грохочут победные трубы
- Под римским орлом, и вечерняя стелется мгла.
- И входит последний плененный ее красотою,
- Высокий и статный, и шепчет в смятении он:
- «Тебя – как рабыню… в триумфе пошлет пред собою…»
- Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.
- А завтра детей закуют. О, как мало осталось
- Ей дела на свете – еще с мужиком пошутить
- И черную змейку, как будто прощальную жалость,
- На смуглую грудь равнодушной рукой положить.
МАЯКОВСКИЙ В 1913 ГОДУ
- Я тебя в твоей не знала славе,
- Помню только бурный твой рассвет,
- Но, быть может, я сегодня вправе
- Вспомнить день тех отдаленных лет.
- Как в стихах твоих крепчали звуки,
- Новые роились голоса…
- Не ленились молодые руки,
- Грозные ты возводил леса.
- Все, чего касался ты, казалось
- Не таким, как было до тех пор,
- То, что разрушал ты, – разрушалось,
- В каждом слове бился приговор.
- Одинок и часто недоволен,
- С нетерпеньем торопил судьбу,
- Знал, что скоро выйдешь весел, волен
- На свою великую борьбу.
- И уже отзывный гул прилива
- Слышался, когда ты нам читал,
- Дождь косил свои глаза гневливо,
- С городом ты в буйный спор вступал.
- И еще не слышанное имя
- Молнией влетело в душный зал,
- Чтобы ныне, всей страной хранимо,
- Зазвучать, как боевой сигнал.
* * *
- Уложила сыночка кудрявого
- И пошла на озеро по воду,
- Песни пела, была веселая,
- Зачерпнула воды и слушаю:
- Мне знакомый голос прислышался,
- Колокольный звон
- Из-под синих волн,
- Так у нас звонили в граде Китеже.
- Вот большие бьют у Егория,
- А меньшие с башни Благовещенской,
- Говорят они грозным голосом:
- – Ах, одна ты ушла от приступа,
- Стона нашего ты не слышала,
- Нашей горькой гибели не видела.
- Но светла свеча негасимая
- За тебя у престола Божьего.
- Что же ты на земле замешкалась?
- И венец надеть не торопишься?
- Распустился твой крин во полунощи,
- И фата до пят тебе соткана.
- Что ж печалишь ты брата-воина
- И сестру – голубицу-схимницу,
- Своего печалишь ребеночка?… —
- Как последнее слово услышала,
- Света я пред собою невзвидела,
- Оглянулась, а дом в огне горит.
* * *
- Так отлетают темные души…
- – Я буду бредить, а ты не слушай.
- Зашел ты нечаянно, ненароком —
- Ты никаким ведь не связан сроком,
- Побудь же со мною теперь подольше.
- Помнишь, мы были с тобою в Польше?
- Первое утро в Варшаве… Кто ты?
- Ты уж другой или третий? – «Сотый!»
- – А голос совсем такой, как прежде.
- Знаешь, я годы жила в надежде,
- Что ты вернешься, и вот – не рада.
- Мне ничего на земле не надо,
- Ни громов Гомера, ни Дантова дива.
- Скоро я выйду на берег счастливый:
- И Троя не пала, и жив Эабани,
- И все потонуло в душистом тумане.
- Я б задремала под ивой зеленой,
- Да нет мне покоя от этого звона.
- Что он? – то с гор возвращается стадо?
- Только в лицо не дохнула прохлада.
- Или идет священник с дарами?
- А звезды на небе, а ночь над горами…
- Или сзывают народ на вече? —
- «Нет, это твой последний вечер!»
М. И. Цветаева 1911 г.
Неизгладимое впечатление произвела Ахматова на молодую Цветаеву. Марина Ивановна буквально засыпала Анну Андреевну восторженными стихами, чем, кажется, сильно ее смутила.
77 
