Особенно,... 
109 
Такими были бы ее условия и, если бы он их принял, однажды она выскользнула бы тихонько из ресторанчика Сэма Марпита, взяв с собой своего малыша, чтобы никогда не возвращаться.
Вот о чем она размышляла, прогуливаясь с детской коляской по улицам между ресторанчиком и Уимпоул-стрит.
Она торопливо прошла мимо дома Фрита к дому, где жила Аманда; на ее звонок дверь открыл слуга.
– Я пришла навестить миссис Треморни. Могу я видеть ее?
– Пожалуйста, прошу вас, мадам. Позвольте я помогу вам с коляской, а потом позову миссис Треморни.
Когда Аманда, наконец, спустилась в холл, она была удивлена и обрадована, увидев Лилит.
– Я привезла твоего крестника повидаться с тобой.
– Лилит! Почему ты не предупредила меня, что собираешься прийти? А как Лей?
Лей серьезно разглядывал ее.
– Он выглядит таким разумным и важным, – сказала Аманда. – Просто трудно поверить, что он еще совсем маленький.
– А он и есть важный и понимает это. – Лилит подняла Лея из коляски. – Ничего, если я оставлю ее здесь?
– Да, вполне. Пойдемте наверх в мою комнату.
– Пойдем, мой драгоценный, – сказала Лилит; идя по лестнице за Амандой, она воображала, что они живут в этом доме – она и малыш – и что его будущее обеспечено.
– Так это твоя комната? Красивая. Она лучше твоей комнаты в доме Леев. И обращаются они с тобой, как с леди. А где хозяйка дома?
– Отдыхает.
– Любой мог бы подумать, что хозяйка дома – ты.
– Ты преувеличиваешь, Лилит. Можно мне подержать малыша?
Она взяла Лея на руки и поцеловала его.
– Он у тебя красивый, Лилит. Как ты должна быть счастлива!
Лилит улыбнулась.
– У меня все хорошо. Кроме него, мне ничего на свете больше не надо.
– Я рада, Лилит, очень рада за тебя. – На глаза ее навернулись слезы. – Вот еще глупость! Это от радости, что вижу тебя счастливой. Ты так много для меня сделала, Лилит. Мне хочется плакать от радости, потому что он у тебя есть... он определенно самое прелестное дитя на свете.
– Конечно, это так, – ответила Лилит. – Но, Аманда, я тревожусь из-за тебя.
– Из-за меня?
– Это несправедливо, что ты вынуждена работать в таком доме. Тебе следует быть в нем хозяйкой. Я бы хотела видеть тебя замужней и счастливой... держащей своего собственного малыша, вот чего бы я хотела. А ты и не думаешь выходить замуж, мне кажется.
– Нет, Лилит.
– Я вот размышляла о мистере Янге.
– Он теперь солдат, Лилит. Находится за много миль отсюда... в Крыму.
– Значит, он ушел в солдаты. А... а что с Фритом? Не думаешь ли ты иногда выйти замуж за него?
– О, Лилит, ты все еще думаешь о нем?
– Когда у тебя малыш, то нет времени думать о чем-то еще. Просто мне пришло в голову, что ты могла его видеть и...
– Я уже давно не видела его. Он тоже уехал.
– Уехал?
– На войну.
– Что, как солдат?
– Нет. Он уехал в качестве хирурга. Он думал, что должен поехать, как он сказал, потому что врачи там будут нужны не меньше солдат. – Аманда говорила торопливо. – Он вернется. В доме у него все по-прежнему. Там теперь живет его ассистент и ведет его дела. Наполеон учится быть грумом. Он очень счастлив.
Лилит была ошеломлена. Он был ей более дорог, чем она себе представляла. Теперь она сердилась на себя за то, что так мало обращала внимания на разговоры о войне. Такие названия, как Альма... Балаклава... Инкерман... пришли ей в голову. До этого они были просто названиями, а теперь стали местами – местами, где мог быть Фрит.
– Но... там, должно быть, очень опасно.
– Он будет избегать опасности. Он сказал, что будет. Он сказал, что бы там ни было, у него все будет благополучно. Лилит, он тебя очень любил. Я думаю, что он поэтому уехал.
Лилит рассмеялась.
– Мне смешно, – объяснила она, – что он предпочел встречу со смертью женитьбе на мне. Это непонятно.
– Лилит, он хотел... не могу тебе передать, как он хотел.
– Знаю. Он хотел, чтобы я была бы леди. Я не леди, поэтому он посчитал, что лучше уехать на войну, чем жениться на мне.
– Масса людей считает, что они должны туда ехать. Я подумываю поехать туда сестрой милосердия.
– Так у них там есть сестры?
– Да. Мисс Найтингейл взяла с собой несколько человек. Я хотела поехать с ней. Для меня это тоже было бы выходом из положения. Фрит сказал, что я там не пригожусь. Он почти настоял, чтобы я осталась здесь.
– Уехать в качестве сестры милосердия! – сказала Лилит, и в глазах ее появилось мечтательное выражение. Она представила себя с Фритом в какой-то немыслимой стране. «Но, – подумала она, глядя на малыша, – какое мне теперь дело до Фрита? Какое мне дело даже до того, что он может не вернуться? У меня есть Лей, и для меня теперь никто, кроме него, не имеет значения».
109 
