87 
Он старался говорить решительно:
– Если ты сейчас не выйдешь и не споешь им, считай, что ты здесь больше не работаешь.
– Хорошо, Сэм. Прощай.
Она сошла с ума сегодня; должно быть, она почти не слышит, что он ей говорит.
– Ты слышишь? – крикнул он. – Ты слышала?
Лилит кивнула.
– «Иди и пой или уходи!» – вот что ты сказал. Хорошо. Я ухожу. Я больше не выйду и не стану петь... после этого танца.
Она готовилась выйти на улицу, надела свою новую шляпку с черными и коралловыми лентами. Сэм смотрел на нее во все глаза.
– Послушай, – сказал он, – ты что, уходишь к Дэну Делани?
Она покачала головой.
– После всего, что я для тебя сделал... – Он заикался.
– Это не из-за меня, Сэм. Это из-за тебя.
– Я был для тебя отцом.
– Ну и странный отец! – сказала она насмешливо.
Это была уже прежняя Лилит, и он был рад видеть ее такой.
– Ты знаешь, что нужно такому парню, как тот? Думаешь, что он предложит тебе выйти за него замуж? Ты не дорожишь приличным положением? Только подумать, каких хлопот стоило мне сделать из тебя настоящую певицу!
Но она направилась в зал ресторана. До него донеслись удивленные возгласы завсегдатаев, увидевших ее в верхней одежде. И он рассвирепел. Кто здесь владелец, она или он? В таком случае пусть уходит. Скатертью дорога! Он справится без нее. Найдет кого-нибудь, кто будет исполнять этот танец с вуалями, да так, как потребуется!
Лилит села за столик к Фриту.
Он предложил:
– Давай уйдем.
Они поднялись, и все наблюдали за ними, пока они шли к выходу. Сэм появился в зале как раз в тот момент, когда они исчезли за дверью.
Они молча прошли несколько улиц; наконец она сказала:
– Ты пришел посмотреть, как я танцую?
– Аманда рассказала мне о ресторанчике Марпита. Мне захотелось самому на него посмотреть.
– Где же Аманда? – спросила она со смехом.
– Я проводил ее домой.
– Тебе хотелось оставить ее у себя, – сказала Лилит. – Но это было бы неправильно. Это было бы неприлично. Поэтому ты проводил ее домой и отправился насладиться ночной жизнью.
– Я отправился повидать тебя.
Тут она отбросила всякую осторожность; пусть он увидит, что она счастлива, и поймет причину этого; все равно теперь уже совершенно невозможно спрятать это.
– Фрит, ты рад, что мы нашли друг друга?
– А ты как думаешь?
Она рассмеялась. Он не скажет, как рад, потому что они на улице; он такие вещи говорил в темноте, когда они были наедине.
– Да, – ответила она, – Думаю, что ты рад.
– Возьмем извозчика, – сказал он.
Когда они оказались в экипаже, он обнял ее и поцеловал. Ее шляпа оказалось смятой, но она забыла, как гордилась ею еще недавно.
– Ты такая же, как была в Корнуолле, – заметил он.
– О нет, не такая! Я повзрослела. Не изменилась лишь моя любовь к тебе. И пребудет такой вечно.
– Да, – сказал он. – Я помню. Ты всегда восхитительно говоришь восхитительные вещи.
Они помолчали. Прислонившись к нему, она думала, что слушать стук копыт и смотреть на освещенные газовыми фонарями улицы приятнее, чем находиться в корнуоллском лесу. Там ее не оставляла мысль, что счастье будет недолгим, что близка разлука.
Лилит не покидал страх, что она его потеряет. Но теперь-то она его не потеряет; они повзрослели. О да, на освещенных газом улицах Лондона она чувствовала себя счастливее, чем в морвалском лесу.
Он прервал молчание:
– Ты всегда заканчиваешь в это время?
– Нет. Гораздо позднее.
– Тогда почему ты сегодня ушла рано?
– Потому что ты пришел за мной.
– Значит, в другие дни ты будешь освобождаться гораздо позднее?
– Мне не надо будет освобождаться. Мне сказали, что если я сегодня уйду, то могу больше не возвращаться.
– Лилит! Почему ты так поступила?
– Потому что ты меня ждал.
– Ты хочешь сказать, что потеряла работу?
– Не говори об этом. Теперь я буду с тобой. Он молчал, а она продолжала:
– Не имеет значения, чем заниматься, мне все равно. Быть с тобой – это все, что я хочу.
Извозчик остановился на Уимпоул-стрит перед его домом. Она удивленно посмотрела на него.
– Здесь... – сказала она и тихонько засмеялась. – Я думала, что ты везешь меня домой... к Аманде.
– Как мы можем быть там вместе?
– Здесь... – повторила она. – В твоем доме... будет ли это... прилично?
Он не ответил, и они поднялись на крыльцо. Открыв дверь своим ключом, он впустил ее в холл, где вполсилы горела газовая лампа из матового стекла.
87 
