Особенно,... 
66 
Я была неравнодушна к нему всегда, и он это чувствовал. Он точно так же, как и в тот вечер, даже не упомянул о своей жене. Мне хотелось поговорить о ней. Мне хотелось знать, какие у них отношения. Но какое мне было до этого дело?
Мне не следовало соглашаться на эту работу. Теперь я это поняла.
Последующие недели были заполнены предотъездной лихорадкой. Чантел была сильно взбудоражена.
– Кто бы мог подумать, что нас ждет такая жизнь, Анна?
– Действительно странно… мы обе здесь… и собираемся ехать за границу.
– А кто все это устроил, а?
– Ты, ты. А ты знала, что отец Эдварда капитан нашего корабля? Помолчав, она ответила:
– Ну, должен же на корабле быть капитан, разве нет? Без капитана плавать нельзя.
– Значит, ты знала, – настаивала я.
– Не сразу. Но какое это имеет значение, Анна?
– Мне было известно, что я плыву с его женой и сыном, но не с ним.
– Тебя это волнует?
Я должна быть честной с Чантел.
– Да, – призналась я. – Волнует.
– Он все еще имеет над тобой власть, несмотря на то, что тебе известно, что он из себя представляет.
– Что?
– Он волокита. Морской Казанова. Так, пустышка. Ему нравятся женщины. Поэтому и он нравится женщинам. Существует теория, что нам нравятся женоненавистники. Это неправда. Женщинам нравятся мужчины, которые обожают женщин. Все дело в лести.
– Возможно, но…
– Анна, тебе ничего не грозит. Теперь ты его знаешь. Ты понимаешь, что, когда он произносит приятные слова и бросает на тебя томные взгляды, это всего лишь часть игры. Приятной игры. Ее еще называют «флиртом». Ею вполне можно наслаждаться до тех пор, пока ты контролируешь ситуацию.
– Как ты… с Рексом.
– Да, если хочешь.
– Ты хочешь сказать, что ты знаешь, что Рекс никогда не женится на тебе, так как он собирается сделать предложение мисс Деррингам, но тебе вполне достаточно того, что ты называешь дружбой-флиртом?
– Я совершенно довольна своими отношениями с Рексом, – заявила она. – Так же, как и ты должна быть довольна своими отношениями с нашим галантным капитаном.
– Теперь я вижу, – бросила я, – что мне следует у тебя учиться жизненной философии.
– До сих пор она меня не подводила, – выпалила она.
Преподавать оказалось легче, чем я себе предполагала. Возможно, потому что ученик мне попался умный и интересный. Изучая карты, мы вместе начертили наш будущий маршрут. Его глаза – почти такие же, как у отца, только карие – сияли от восторга. Выяснилось, что карта – не просто лист бумаги с окрашенными разным цветом частями, а целый мир.
– Вот, – говорил он, тыкая пальцем в голубое пространство, – это мамин остров.
– Да, видишь, он недалеко от Австралии.
– Когда она туда попадет, то будет счастлива, – полагал он.
– Будем надеяться, что все мы будем там счастливы.
– Но… – он старался сдержать свои эмоции, но взгляд у него был удивленным. – Мы и сейчас счастливы. Только мама будет счастлива там. Ведь это ее остров.
– Понятно.
– Капитан снова полюбит ее там, – мрачно заявил он. Он всегда называл своего отца капитаном и говорил о нем с уважением и благоговением. Я гадала, часто ли он слышит их ссоры и что он по этому поводу думает.
Моник никогда не пыталась сдерживать себя. Находясь неподалеку от их комнаты, я часто слышала ее сердитый голос. Иногда казалось, что она умоляет. Хотела бы я знать, как он с ней обращается. Несчастен ли он? Вряд ли. Но, вероятно, он чересчур легкомысленно относится к своему браку, чтобы переживать, что у него с женой плохие отношения. Чантел говорила, что он так любит женщин, что не в состоянии интересоваться лишь одной. Он-то живет припеваючи, а любящей его женщине, такой, как я чувствовала, была Моник, он причиняет горе.
Мне нельзя было соглашаться. Выяснилось, что я не могу быть равнодушной. Бессмысленно перенимать философию Чантел. Я не смогу стать такой. Я уже завязла по уши.
А Чантел? Действительно ли она умеет приказывать своим чувствам, как она уверяла?
Когда я видела их с Рексом, гулявших в саду, возникало впечатление, что они влюблены друг в друга. Они явно получали удовольствие от общения, они смеялись и болтали. Так ли она толстокожа, как хочет казаться? Раздумывая над этим, я пришла к выводу, что она настолько же ранима, как и я.
Так и тянулись эти тревожные дни. Самыми прекрасными минутами, по-моему, были те, которые я проводила с Эдвардом. Мы привязались друг к другу. Думаю, что по сравнению с неудачливой мисс Беддоуз я оказалась подарком, к тому же на фоне неудач легко выглядеть лучше. Занятия концентрировались вокруг предстоящего путешествия. Географию вообще легко преподавать, но неожиданно для себя я стала рассказывать о колонизации Австралии и прибытии Первого Флота. Арифметику он воспринимал лучше, когда решались задачи о перевозке грузов, что само по себе являлось магическим словом.
66 
