ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  70  

— Тоже верно, пожалуй. Повесить полоумных девиц и беспомощных старух на основании апоплексического удара, случившегося у одного-един-ственного мужчины, — сомнительная доблесть, не так ли? И как можно есть, пить и веселиться в этом зале, когда рядом изображена такая жуть?

— И все-таки, кто они такие? — спросила Дебора, когда Линли с удовольствием отведал вина и потянулся за булочкой, которые Джози Рэгг только-только подала на стол. — Конечно, я знаю, что они ведьмы, но, может, ты, Томми, расскажешь о них подробней?»

— Только благодаря их карикатурному изображению. Сомневаюсь, что признал бы их, не следуй художник столь явно традициям Хогарта. — Линли взмахнул рукой, в которой держал нож для масла. — Перед тобой богобоязненный судья и те, кого он привлек к ответу. Демдайк и Чэттокс — вон те, морщинистые, как я полагаю. Затем Элизон и Элизабет Дэвис, дуэт матери с дочерью. Остальных забыл, кроме Элис Наттер — той, которая совершенно не вписывается в общую картину.

— Говоря по правде, она кажется мне похожей на твою тетю Огасту.

Линли перестал намазывать масло на булочку и вгляделся в изображение Элис Наттер:

— Что-то есть в самом деле. Носы похожи. — Он усмехнулся. — Теперь придется подумать, стоит ли идти к тетке на рождественский обед. Бог знает, что она подаст на стол под видом праздничного угощения.

— Неужели они делали именно это? Подмешивали какие-нибудь снадобья? Пускали в ход злые чары? Вызывали дождь с помощью лягушек?

— Твое последнее предположение вызывает в памяти что-то австралийское, — заметил Линли. Подкрепляясь булочкой, он окинул взглядом другие гравюры и пытался восстановить в памяти детали. Во время учебы в Оксфорде он как-то даже писал курсовую о колдовстве в семнадцатом веке. Он до сих пор помнил одну из преподавательниц — двадцатишестилетнюю феминистку, редкой красоты, но недоступную, как хищная акула.

— Сегодня это называется «эффект домино», — сказал он. — Одна из этих псевдоколдуний что-то украла в Малкин-Тауэре, а потом имела наглость надеть на себя украденное. Когда ее приволокли к судье, она обвинила семейство, живущее в Малкин-Тауэре, в колдовстве. Судья, кажется, решил, что это смехотворная попытка очернить обидчицу, однако несколько дней спустя Элизон Дэвис из той самой башни прокляла мужчину, и того через несколько минут хватил апоплексический удар. С этого и началась охота на ведьм.

— Похоже, успешная, — заметила Дебора, глядя на гравюры.

— Вполне. Женщины начали признаваться во всевозможных и самых немыслимых грехах, когда представали перед судьей: что у них есть друзья в облике кошек, собак и медведей; что они лепят из глины изображения своих врагов и втыкают в них иголки; что они убивают коров, портят молоко, разрушают…

— Что ж, такие преступления заслуживают наказания, — заметил Сент-Джеймс.

— А доказательства требовались? — поинтересовалась Дебора.

— Если старушка что-то шамкает своему коту, это уже доказательство. Если сосед услышит, как женщина кого-то проклинает, — тоже.

— Но почему они признавались в содеянном? Кто станет признаваться в подобных вещах?

— Социальное давление. Страх. Ведь все они были необразованными. Представали перед судьей, принадлежавшим к другому классу. Их приучили склоняться перед знатными персонами — хотя бы метафорически. Что еще им оставалось, как не соглашаться с тем, что говорили те?

— Если даже им грозила смерть?

— Даже тогда.

— Но ведь они могли отказаться от обвинений. Могли молчать.

— Элис Наттер так и поступила. Но ее все равно повесили.

Дебора нахмурилась:

— Странные привычки у хозяев отеля. Зачем им понадобилось развешивать эти картинки?

— Туризм, — ответил Линли. — Разве люди не платят за то, чтобы взглянуть на посмертную мае-ку королевы Шотландии?

— Не говоря уже о мрачных уголках лондонского Тауэра, — добавил Сент-Джеймс. — Королевская часовня. Уэйкфилдская башня…

— Зачем волноваться из-за драгоценностей Короны, если можно увидеть плаху палача? — добавил Линли. — Преступление преступлением, но смерть заставляет туристов раскошеливаться.

— Неужели такая ирония звучит из уст человека, совершившего как минимум пять паломничеств в Босуорт-Филд двадцать второго августа? — ехидно поинтересовалась Дебора. — На старое коровье пастбище, где ты пил из родника и клялся духу старика Ричарда в том, что сражался за Белую розу?

  70