57 
— Сначала выпей, потом поговорим, — приказал он.
— А что, ты хочешь поговорить?
— Угу.
— На тебя непохоже.
— Точно. Непохоже. Выпей-ка.
— Это сен-викторское?
— Угу. Пей.
Пастух опрокинул один за другим два полных до краев стакана, и Полуночник налил ему третий.
— Теперь пей медленно. Соль, принеси и нам стаканы, — сказал он.
Мишле проследил за Солиманом неодобрительным взглядом. Он принадлежал к числу людей, так и не смирившихся с тем, что в Провансе, в их родном краю, среди их овец поселился чернокожий парень. Вот и доигрались, скоро их всех отсюда выживут. Но он был достаточно осторожен и в присутствии Полуночника предпочитал помалкивать: на пятьдесят километров в округе все знали, что любому, кто помянет Солимана недобрым словом, придется познакомиться с ножом Полуночника.
Полуночник разлил вино по стаканам и поставил бутылку.
— Ты что-нибудь видел? — спросил он Мишле.
— Ничего. Только сегодня утром, когда поднялся на пастбище, увидел, что они лежат на земле мертвые. Этот гад даже не собирался их жрать. Просто загрыз, и все. Ради развлечения. Да, Полуночник, эта тварь такая жестокая, даже страшно.
— Знаю, — отозвался Полуночник. — Это она Сюзанну того. Думаешь, это правда он? Можешь поклясться?
— Головой клянусь. Раны с мою руку, во какие, — сообщил пастух, задрав рукав и обнажив локоть.
— Когда ты вчера вернулся с пастбища?
— В десять часов.
— Ты кого-нибудь видел в деревне? Может, машину какую?
— Ты хочешь сказать, кого-нибудь чужого?
— Угу.
— Никого.
— А на дороге — тоже ничего?
— Ничего.
— А Массара ты знаешь?
— Чокнутого с горы Ванс?
— Угу.
— Иногда встречаю его, он ходит к мессе. В вашу церковь он не ходит. Он всегда участвует в крестном ходе в честь святого Иоанна.
— Святоша, значит?
Мишле отвернулся.
— Это вы у себя в Экаре ни в Бога, ни в черта не верите. А чего это ты под Массара копаешь?
— Он исчез пять дней назад.
— Разве он имеет к этому отношение?
Полуночник кивнул.
— Ты хочешь сказать — зверь?… - растерянно пробормотал Мишле.
— Точно пока нельзя сказать. Мы ищем.
Мишле отпил глоток вина, присвистнул.
— Ты его здесь не видел? — спросил Полуночник.
— В последний раз — на мессе в прошлое воскресенье.
— А про крестный ход можешь рассказать? Массар на самом деле святоша?
Мишле недовольно сморщился:
— Святоша — не то слово. Суеверный он. Поклоны все бьет. Ну, мы-то с вами понимаем.
— Ничего мы не понимаем. Я знаю только, что люди говорят. Что мясо ему в голову ударило. Эта его чертова работа на скотобойне ему все нутро перевернула, вот он и ударился в религию.
— Что до меня, то я тебе вот что скажу: лучше бы парень в монахи подался. Я слышал, у него никогда женщины не было.
Полуночник снова разлил всем по кругу.
— Ни разу не видел, чтобы он пропустил мессу, — продолжал Мишле. — Свечей покупал на пятнадцать франков каждое воскресенье.
— А это сколько штук?
— Пять. — Мишле растопырил пальцы, как в ответ на вопрос Полуночника о погибших овцах. — Он ставит их в форме буквы «М», вот так. — И он начертил пальцем контур на столе. — «М» значит «Массар», или «Милосердие», или еще что — не знаю, я у него не спрашивал. Честно говоря, мне плевать. Поклоны земные бьет, вот как. Иногда по галерее около хоров все ходит, ходит, то вперед пройдет, то назад попятится, поди знай, что у него в башке, только думаю, что-то не христианское. А то еще схватит кропильницу и станет ее в руках вертеть, представляешь? И снова без конца поклоны бьет. Ну, мы-то с вами понимаем.
— То есть ты хочешь сказать, он со сдвигом.
— Ну, не то чтоб с большим сдвигом, но голова у него явно не в порядке. Да, не в порядке. Но человек он приятный. Никому ничего плохого не сделал.
— Но и хорошего тоже, правда?
— Это так, — согласился Мишле. — Во всяком случае, он ни с кем не разговаривает. Если он и пропал, тебе-то что за дело?
— Плевать мне, что он пропал.
— А что тогда? Зачем ты его ищешь?
— Это он твоих овец порешил.
Мишле изумленно вытаращил глаза, и Полуночник тяжело опустил руку ему на плечо.
— Держи это при себе. Пусть это останется между нами, пастухами.
— Ты хочешь сказать, оборотень?… - прошептал Мишле.
Полуночник едва заметно кивнул.
57 
