76 
Чего это она так развеселилась? Никогда не понимал, что у баб на душе. Они не такие, как мы, подумал Юханссон.
— Ты что, меня разыгрываешь?
— Я? Когда я тебя разыгрывала? — спросила она с притворным удивлением. — Кстати, а что Бу говорит по этому поводу?
— Ярнебринг? А почему ты спрашиваешь? Не все ли мне равно, что он говорит?
— Ай-ай-ай, — горестно покачала головой жена, хотя вид у нее был на редкость довольный, — малыш Буссе не играет с лучшим приятелем…
— Он говорит: слишком стар, — объяснил Юханссон.
Опять она его дразнит.
— Хочу тебе кое-что сказать. — Она внимательно на него посмотрела.
Юханссон неопределенно покачал головой и промолчал. Лучше выждать немного.
— Помнишь старый комикс про двух проказников — Кнолля и Тотта?
— Ну, — осторожно выговорил Юханссон.
— Это ты и Бу. Вылитые Кнолль и Тотт. Или их звали Пигге и Гнидде?
— Не помню.
Женщины — совершенно точно не такие, как мы, подумал он. Ему захотелось сменить тему.
— Знаешь что, старушка, — сказал он. — Забудь про это. Что будем делать вечером? Поедим где-нибудь? Сходим в кино? Или, может быть… — Юханссон с улыбкой передернул плечами. Жест не оставлял ни малейших сомнений.
— Сначала пойдем в ресторан: надо же отметить твое повышение, потом в кино — я давно хотела посмотреть один фильм — и только потом… Ты еще и стеснителен, тебе об этом говорили? А потом займемся твоим «может быть». Посмотрим.
— Замечательно. — Юханссон резко поднялся. — Так и сделаем. Мне только надо принять душ.
Она все же очень красивая, подумал он и положил руку на ее тонкую шею. У нее там была ямка, специально созданная для большого пальца его правой руки.
— Иди-иди, — сказала жена, освобождаясь. — Мне тоже надо быстро привести себя в порядок, если мы хотим еще и в кино успеть.
О каком фильме она говорит? — подумал Юханссон, стоя в душе. Может быть, у нее и хороший вкус, но уж очень отличается от моего. В последний раз я попросту заснул посреди фильма. А почему это она должна выбирать фильм, а не я? — вдруг задал он себе вопрос. Это же меня повысили, а не ее.
23
Март 2000 года
«Зачистка» архивов СЭПО — а это надо было сделать, пока до них не докопался кто-нибудь из интеллектуалов-правдоискателей, — стала одной из самых крупных акций в истории шведской тайной полиции и прекрасной иллюстрацией того обстоятельства, что добросовестная полицейская работа сама по себе является наградой. Неважно, что работа по созданию этих архивов и «зачистка» находились в определенном противоречии.
Ясно, что попросту уничтожить все или хотя бы большую часть актов на «неблагонадежных» граждан было невозможно, — это вряд ли способствовало бы улучшению репутации полиции безопасности. Но определенных лиц следовало вывести из-под контроля грядущих «комиссий правды». Прежде всего речь шла об осведомителях, работающих на СЭПО долгие годы. Несколько тысяч человек, то и дело появляющихся в разных обличьях, с разными именами, кличками и кодами. Их имена встречались, как правило, не в одной, а в нескольких базах данных, и замести следы было практически невозможно.
Первое неприятное открытие сделал комиссар Викландер, начальник следственной группы, вошедшей в так называемый «свободный ресурс» Юханссона. Юханссон создал объединенную следственно-наблюдательную группу для борьбы с супостатами, которые ни с того ни с сего могут начать угрожать государственной безопасности. Юханссон знал Викландера с тех пор, когда тот временно замещал начальника государственной криминальной полиции, и, как только утвердился в своем новом кресле, тут же с ним связался. Викландер был одним из лучших служак, с кем Юханссон сталкивался за его длинную полицейскую карьеру. Почти настолько же компетентен, насколько он сам был в этом возрасте, и настолько же немногословен. И уже через месяц работы Викландер попросил о конфиденциальной встрече.
— Помнит ли шеф инцидент в западногерманском посольстве? — спросил он.
— Садись, — кивнул Викландер на стул для посетителей.
Еще бы мне не помнить! — подумал он. Воспоминания были, мягко говоря, неоднозначными.
Собственно говоря, Викландер начал знакомиться с материалами по захвату западногерманского посольства 24 апреля 1975 года совершенно случайно. В одном из полицейских регистров захват посольства фигурировал как «двойное убийство», поскольку были убиты военный и торговый атташе. Эпизод этот быстро стал уголовной историей и не потребовал решительных юридических мер.
76 
