63 
Медведь выглядел оскорбленным.
— Это не просто дело. Ники объяснил, как семья этого парня сходит с ума. Здесь с вами в прошлый раз была его сестра, так?
— Да. Слушайте, Медведь, почему вы не можете сказать, что у вас есть, а с чувствами разберемся потом? Ну, так вы знаете, где Патрик?
В этот момент Ники вошел с пивом. Медведь закурил еще одну сигарету и сказал:
— Нет.
Я ударил ладонями по столу.
— Так что же…
— Выслушай же человека, Мо, — попросил Ники. — Для него это нелегко.
— Я работаю еще в одном клубе, — сказал Медведь, нервно откашлявшись. — Это не совсем обычный клуб… — Он смотрел на меня, как если бы ждал, что я пойму скрытый смысл его намеков и ему не придется продолжать. Но я не понимал.
— Это в Вестсайде, Мо, — перевел мне Ники, — Уэст-Виллидж.
— Черт подери! — Теперь я стукнул себя по больной голове. — Гей-клуб!
Во внезапном просветлении головоломка сама собой сложилась в моей голове. Я был на верном пути: короткие волосы, серьги, татуировка.
— НБРР на Вест-стрит, к северу от Рамфорда, — сказал Медведь.
— НБРР? — удивился я.
— На безрыбье — рак рыба, — объяснил великан. — Мужчины без женщин.
— Остроумно, — сказал я, пододвигая ему свое пиво. — Значит, вы видели там Патрика?
— Два или три раза, несколько месяцев тому назад.
— Сколько именно? В каком месяце?
— По-моему, в октябре. Или в ноябре. Не помню точно.
— Но определенно не в декабре? — спросил я, надеясь, что он ошибается.
— Не в декабре.
Я встал, собираясь уходить.
— Спасибо, Медведь. Вы прояснили важные вещи. Может быть, я смогу понять, почему он сбежал. Но если вы не видели его с ноября, это действительно не…
— Мой кузен Тони был прав насчет тебя, Мо, — проворчал Ники. — Ты нетерпеливый хрен.
Я уселся на место.
— Виноват. Еще что-нибудь?
— Он — Патрик — был не один, когда я его видел, — продолжил Медведь. — Каждый раз приходил с одним и тем же парнем. Они были не просто случайные дружки, вы понимаете, что я имею в виду. По-моему, они были парой. Все дело в том, что я видел того парня здесь — в субботу вечером.
— В эту субботу?
— Да, — кивнул Медведь.
— Один? Он был сам по себе? — удивился я.
— Вы имеете в виду, без Патрика? Да, он был один. — Медведь нахмурился. — Но я думаю, если вы сможете напасть на его след, он приведет вас к Патрику.
— Хорошая мысль, Медведь, — похвалил я. — Извините, что был таким придурком вначале.
Медведь подробно описал мужчину, которого видел в клубах: белый, рост 168–170 см, светло-карие глаза, короткие каштановые волосы, 25–30 лет, худой, весит около 72 кг, тонкие брови, полные губы, изогнутый рот, острый нос, острый подбородок, четко очерченная челюсть.
— Скорее сексуален, чем красив, — пояснил Медведь, — если, конечно, вам нравится такой тип. Немного нервный. Но он не из Нью-Йорка. Когда я открывал ему дверь, он поблагодарил, и акцент был такой мягкий.
Если бы полицейским всегда давали такие подробные описания, усмехнулся я про себя, уровень преступности стремительно бы упал. В городе с четырьмя миллионами мужчин поиск пропавшего очень сложен, но нам на пришлось бы пропалывать всех, можно было бы исключить черных, испанцев и азиатов. Конечно, не все геи жили в Уэст-Виллидж или в Манхэттене, но сосредоточить поиски в Виллидж было правильным решением. Я сказал Медведю, что, возможно, попрошу его поработать с художником. Прежде чем он успел отказаться, я заверил, что ему не придется повторять все, что он только что рассказал мне.
— Только описание, — пообещал я.
Он согласился. Я поблагодарил его за помощь и попытался — в высшей степени дипломатично — предложить ему компенсацию за труды.
— Чтоб я больше этого не слышал! — На его огромном лице была ярость. Но он так же быстро успокоился и подмигнул мне, а потом пошел вниз.
— Вот почему он работает вышибалой, — сказал Ники. — Станешь ты соблазнять его, при такой-то роже?
— Ну уж нет.
Ники еще раз напомнил, что об участии Медведя в этом деле должны знать только мы трое:
— Он состоит в банде мотоциклистов и думает, некоторые собратья не одобрили бы его…
— Я понимаю.
Но действительно ли это было так? Разумеется, я понимал, что нельзя предать доверие Медведя, но вряд ли мог бы разобраться в таких людях, как Медведь, или Джек, или Патрик. Что я знаю о мужчинах, которые ищут утешения в НБРР? В отличие от многих моих собратьев-полицейских, я не считал гомосексуалистов врагами. У меня вообще никогда не возникало предубеждения по расовому, половому или иному признаку. Может, я судил о них, как другие люди судят об амишах. [30]
63 
