27 
— Наконец-то! — обрадовался он и тут же скинул с ног надоевшие лыжи. — Давай поворачивать. Обратно легче будет идти — снег в спину.
— Ага, — поддакнула я и уже, было, развернулась, но тут меня прострелило. — А где Ксюша?
— А, правда, где?
Мы оба уставились в даль. Я ни черта не видела — оно и понятно, с моим — 4 разглядеть что-то на расстоянии 5 метров проблематично. Но Артемон с его орлиной «единицей», тоже не смог разглядеть следов моей подруги, что тоже понятно — снег застилал глаза, мельтешил, обманывал.
— Ксюша! — заорала я через снежную стену. — Ау!
— Ау, — отозвалась Ксюша совсем рядом.
— Ты где? — вновь крикнула я во все горло.
— Чего орешь? Тут я. Под сосной.
Я прищурилась. Точно! Сидит, милочка, под деревцем, как Аленушка из сказки про Морозко.
— Чего расселась? Попинс отморозишь, — прикрикнул на нее Артемон. — Вставай!
— Не могу, — всхлипнула Ксюха.
— Ногу что ли сломала?
— Хуже.
— Обе ноги? — испугался Артемон.
— Хуже.
— Позвоночник? — ахнула я.
— Молнию на джинса-а-а-ах! Они теперь сполза-а-а-а-ают! Как я пойду? У меня дубленка короткая и все будет ви-и-и-и-идно!
— Вот дура-баба! — сплюнул Артемон. — На пуговицу застегни.
— И пуговица отлетела! Я так старалась от вас не отстать, что от натуги штаны порвала…
— Дай ей свою куртку, — обратился ко мне Артемон, — она у тебя длинная. Всю куньку закроет.
— Я ее куртку не надену! — закапризничала Ксюша. — Она у нее стремная.
— Почему это? — обиделась я. — Нормальный пуховик.
— Китайский ширпотреб! Я в таких не хожу!
— Но на 5 минут ты можешь ее надеть?! — в бешенстве зашипел банкир. — Дойдешь до корпуса, снимаешь.
— Дай лучше свою, — невинно предложила Ксюша. — У тебя настоящая «Каламбия». Мне в такой не стремно.
Артемон почти по-волчьи взвыл, рывком сорвал с себя куртку и кинул Ксюше на руки.
— На!
Она деловито облачилась в предложенную одежку. Куртка оказалась сильно ей велика, но с основной задачей «Каламбия» справилась — прореха на штанах была прикрыта.
Артемон поежился и стал напяливать на себя Ксюшину дубленочку. Мне сразу вспомнилась сказка про Золушку, когда Золушкины сестры натягивали на свои «лыжи» ее хрустальные туфельки. Артемон в этот момент очень на них походил. И так пытается в дубленку впихнуться и эдак. Наконец, одну руку всунул. Помедлив, всунул и вторую. Рывок — дубленка на плечах.
Господа! Такого уморительного зрелища я не видела давно! Представьте взрослого мужчину, облаченного в одежду первоклассницы. Рукава по локоть, молния не сходится, талия под грудью, а у бичей шеи клубиться кокетливый воротник из мерлушки.
— Ну как? — спросил Артемон, безрезультатно стягивая дубленку на животе.
— Зашибись! — заверили мы, и пока он не очухался от потрясения, скомандовали. — А теперь побежали!
Принеслись мы к сторожке довольно быстро. Оказалось, что ехали мы медленнее, чем бежали. На ступеньках нас ждал Суслик. Поникший и печальный. Но как только он заслышал наше хриплое дыхание, тут же встрепенулся, просиял и радостно воскликнул:
— Как хорошо, что вы так скоро вернулись! А то мне тут одному страшно!
Мы присели на порожек, чтобы перевести дух.
— Как съездили? — живо поинтересовался Суслик.
— Плохо. Ни зги не видно.
— И что же нам делать?
— Утра ждать, — устало молвила я, вытягивая ноющие ноги. — А как рассветет, встанем на лыжи и дунем в сторону шоссе.
Все согласно закивали. И тут Суслик взвизгнул:
— А до утра что будем делать? Я с покойником в одном здании спать не буду.
— И я, — присоединилась к нему Ксюша.
— Ну и не спите, кто вам не дает. Гуляйте. В теннис играйте. Или в шахматы.
— Давайте бодрствовать вместе. До рассвета каких-то 6 часов осталось. Авось перекантуемся.
— И правда! — обрадовался Артемон. — Давайте вечеруху закатим. Пир во время чумы! Нажремся, как ваша подружка. Споем!
— А у нас вино кончилось, — робко подал голос Суслик.
— У меня зато целый ящик джина! И 10-ти литровый бочонок пива. Ща Куку пошлем. Кука! Тьфу ты, забыл, что он жмурика охраняет. Ну, тогда ты беги, брателло, — он ткнул Суслика в грудь. — В халупу мою загляни, да не пужайся, там товарищи мои спят, один перебрал, а у другого от вашей жрачки язва обострилась. Там бухло и найдешь. И это… В шкафу пошмонай… Куртяшечку там выбери поприличнее, — он сдунул с подбородка завиток меха. — Короче, канай!
27 
