Особенно,... 
128 
— Миссис Уилсон.
— А кто убил Бетти?
— Откуда мне знать? Я не знал о том, что она умерла, пока вы не сказали. Может, это какой-нибудь ревнивый алхимик.
Элпью решила сменить тактику.
— У вас есть клиент, который владеет домом в Актоне?
Коули покраснел, качая головой.
— Значит, она мертва? Я права? Миссис Рой тоже мертва? Вы ее убили?
— Миссис Рой жива, — сказал Коули. — Она в деликатном положении и прячется.
— Стало быть, вы знаете миссис Рой?
— Она моя клиентка, да. Но я никогда с ней не встречался. Мы сносимся при помощи писем.
Коули втыкал перо в столешницу, то и дело поглядывая на часы на каминной полке.
— Посмотрите, как поздно. Я останусь последним в здании, и мне придется запирать все двери, если вы не оставите меня в покое и не пойдете домой.
— Когда я спросила, нет ли у вас клиента, живущего в Актоне, вы покачали головой. Почему вы лжете?
— Теперь вы пытаетесь меня запутать, мистрис Элпью.
Сыщица порылась в кармане.
— Что вы знаете об отношениях между миссис Рой и королем?
— Опять вы говорите загадками. У меня нет никаких дел с Его Величеством и равным образом мне ничего не известно о каких-либо отношениях между моей клиенткой и нашим государем.
Элпью вынула рецепт Бо.
— И когда Бо Уилсон погряз в долгах, вы отказались ему помочь?
Поднявшись, Коули устремился к занавеске в углу, словно собираясь поспешно выйти в заднюю комнату.
— Я должен запереть помещение. Вам действительно придется теперь уйти. Если у вас остались еще какие-то нелепые вопросы, приходите утром. — Он стоял лицом к Элпью, спина его касалась занавески.
— Ответьте на мой вопрос, мистер Коули. Вы отказались помочь мистеру Уилсону, когда он пришел к вам за деньгами?
— Да, — сказал Коули. — Я ведь уже говорил.
— И чтобы отделаться от него, написали эти слова на счете, который вернули ему — неоплаченным.
Элпью протянула рецепт на сурьму, на обороте которого тонким неразборчивым почерком были нацарапаны слова «Alles Mist».
— Ах да, «Alles Mist». — Коули опустил глаза. — Нет. Я этого не писал, но тут я могу вам помочь. Эти два слова были написаны… — Рот у него остался открытым, он как-то странно уставился на Элпью. — Я… я… — Он, казалось, застыл, двигалось только лицо, исказившееся в конце концов страшной гримасой.
— Мистер Коули?
Элпью испугалась. Лицо его приобрело странный оттенок, и Элпью со страхом подумала, что из-за перенапряжения мозга он сошел с ума и сейчас бросится на нее. Она попятилась.
Внезапно дернувшись, Джон Коули начал сотрясаться в конвульсиях, как при апоплексическом ударе. Затем — медленно, молча — тяжело осел на пол.
В центре занавески-перегородки, на том уровне, где находилась спина адвоката, медленно расплывалось большое красное пятно.
Джона Коули пырнули ножом в спину. И теперь Джон Коули был мертв.
Никакие вопросы, во множестве заданные обслуге таверны «Большой кубок», не помогли графине разузнать что-либо об арапчонке и его матери. А когда она поинтересовалась высокой, хорошо одетой дамой, владелец заведения только загоготал в ответ. Она сделала еще одну попытку пробраться наверх, но ей помешали мужчины, которые притаились на лестнице, провожая каждую женщину смешками и свистом. К тому же в этом высоком доме на каждом этаже было множество квартирок, населенных разными семьями, так что графиня решила подождать Пигаль с мальчиком, прежде чем возобновить свои розыски. Без точного адреса мать Мустафы пришлось бы искать слишком долго.
Со стаканом вина она села ждать их возвращения.
— Сколько возьмешь за часок с тобой? — На нее пялился грязный тип, во рту которого время оставило всего два зуба.
— Вы ошиблись, сэр. — Графиня наградила его испепеляющим взглядом. — Я не проститутка.
Мужчина поплелся прочь, а графиня достала из кармана пояснения Элпью к формуле Бо Уилсона.
Чтобы оградить себя от возможных предложений, она решила заняться шифром.
Так, думала графиня, он почти разгадан. Оставались всего четыре символа, которые не имели никакого разумного смысла и располагались так близко друг к другу, что могли сойти за два. Графиня нарисовала их на обороте использованного листка:
и
— Меркурий плюс Венера, Меркурий плюс Венера, — повторила она вслух. — Меркурий плюс Венера. Ртуть плюс Венера. — Вздохнув, она подняла глаза. Кое-кто из посетителей как-то странно на нее поглядывал. Отлично, подумала она. Если они думают, что я ненормальная, они станут держаться от меня подальше. — Венера, Венера, Венера. Богиня любви. — Она посмотрела на листок. — Богиня любви. Меркурий… крылатый посланец богов. — Минуточку, что там говорил Ньютон об алхимии и крылатом посланце богов? Герметическое искусство, названо так в честь Гермеса. Точно. Греческий посланец. Венера была римской богиней любви. А как же звали другую — греческую богиню любви? Она ломала голову. Как же ее звали, греческую-то?
128 
