Особенно,... 
47 
Элпью прикусила губу.
— Недоразумение, недоразумение! — пробормотала она, пытаясь задобрить пыхтевших от негодования квакерш.
Графиня отхлебнула ликера.
— Миссис Уилсон должна ответить еще на несколько вопросов. Но лучше пусть она немного потомится во Флитской тюрьме, а мы пока найдем неуловимую Бетти и выкурим ее из норы. — Графиня залпом допила ликер и прополоскала рот чаем. — Идем, Элпью, допивай, допивай давай. Знаешь, мне кажется, что квакеры — это секта, в которую входят самые злокозненные и лживые существа в мире, которые, кичась своей кажущейся святостью, слишком уж гордятся и требуют к себе большего почтения, чем то прилично благочестивому человеку. — Она нарочно немного повысила голос.
Глядя на свой бокал, Элпью состроила гримасу и покачала головой.
— Слишком рано для крепленых вин, мадам. У меня разыграется мигрень.
— Не волнуйся, моя дорогая. — Графиня одним глотком осушила второй бокал и легкомысленно улыбнулась. — Умоляю вас, дамы, перестаньте строить из себя святош и постарайтесь походить на обитателей нашего грешного мира. Очень скоро вы уже окажетесь в мире ином. — Она подошла к стойке расплатиться и наклонилась к принимавшей деньги девушке. — Я очень удивилась, увидев этих гордых, благочестивых сестер среди всех этих очаровательных вещиц, которые они считают хламом и мишурой. — Пока графиня платила, служанка принесла печенье. Элпью сгребла его с тарелки и, распихивая по карманам, направилась к выходу.
И только когда двое мальчишек, которые неуклюже переваливались мимо с пустым портшезом, остановились и принялись над ними смеяться, Элпью с графиней посмотрели друг на друга и поняли, что они все еще в мужской одежде. Вспомнив возмущение, написанное на лицах квакерш, сыщицы принялись хохотать как сумасшедшие.
По затемненным окнам склада в «Эльзасе» невозможно было сказать, находится ли Бетти или вообще кто-нибудь внутри.
Побывав на Джермен-стрит, где они вернули себе привычное женское обличье, Элпью с графиней наведались в Чейл-хаус, осведомившись там о горничной, но рыдавшая кухарка сказала, что ее не видно со вчерашнего утра: она скрылась еще до того, как с миссис Уилсон «сделалось плохо».
— Это когда я видела, как она пробиралась мимо лавки аптекаря, — сказала графине Элпью на пути в Солсбери-Корт.
При дневном свете переулки «Эльзаса» выглядели не так скверно. А вот их обитатели при ближайшем рассмотрении оказались еще хуже.
— На всех лицах написаны ложь, мошенничество, бесстыдство и нищета, — прошептала графиня, пока они стремительно пересекали маленькую площадь, на которой околачивались подозрительные типы, попыхивавшие трубками и потягивавшие спиртное из черных бутылок. — В каждой черточке сквозит только порок.
Держась за руки и озираясь, сыщицы свернули в узкий переулок.
— Воняет сильнее, чем нужник в августе. — Графиня приложила к носу платок и, оглядевшись, заметила в верхних окнах испитых женщин, подсматривавших из-за драных занавесок. — Возможно, Бетти принадлежит к преступному сообществу, населяющему это жуткое место.
— Возможно, — согласилась Элпью, — она воровала у Уилсонов. Забрала всю эту мебель, про которую говорила миссис Уилсон, — ту, что бесследно пропала. Вчера утром она точно что-то несла под плащом.
Они шарахнулись в сторону от высокого темноволосого мужчины, который выхаркнул на мостовую комок мокроты.
— Никогда не видела места, населенного столь отвратительной породой развращенных нечестивцев, — пробормотала графиня, поплотнее заворачиваясь в плащ. — Подобно летучим мышам и совам, прячутся они в своих темных норах днем, выбираясь оттуда ночью, чтобы вершить свои гнусные злодеяния. Лондон, по-моему, совсем скоро превратится в Содом.
— Вот то место, куда она вошла. — Элпью пыталась заглянуть в затемненные окошки, верхние рамы которых находились на уровне ее щиколоток.
— Какие сокровища мы обнаружим за этими стенами? — Подойдя к маленькой готической двери, графиня посмотрела в замочную скважину. — Там горит свеча, — прошептала она Элпью. — Внутри кто-то есть.
Графиня взялась за дверную ручку.
— Что ж, ничего другого нам не остается! — воскликнула она, толкая дверь, которая, к ее удивлению, открылась. Женщины скатились по короткой деревянной лестнице и рухнули на каменный пол.
Казалось бы, подвал, расположенный в непосредственной близости от причалов Темзы, должен был представлять собою сырое, холодное место, но сыщицы оказались в загроможденной мебелью, необыкновенно теплой комнате. Вдоль стен были устроены полки. На них рядами стояли банки, бутылки, книги, ступки, коробочки. На стойке во всю ширину дальней стены громоздились груды ложек и пестиков, диковинные стеклянные сосуды и медные тазы. Печка в одном из углов помещения источала тепло и оранжевое сияние. Другой угол был задернут несвежей серой занавеской. Возможно, за ней скрывалась ночная посудина, подумала графиня. По всей комнате, которая, очевидно, служила лабораториумом, была там и тут расставлена солидная мебель. Дорогое с виду мягкое кресло, дубовый сундук, инкрустированный слоновой костью, красивый маленький секретер, скамеечка для ног.
47 
