Особенно,... 
97 
Затем «Мерлин» упал на клавиши, исторгнув грандиозный аккорд на три октавы. Он лежал, тяжело дыша в изнеможении.
— Вы понимаете? — выдохнул он, поднимаясь с инструмента и потягиваясь. — Какое чудесное уравнение! Какая музыка сфер заключена в нем. Видите ли, это моя новая теория: Экспериментальная Философия — это Мужское Начало. Музыка, как мы знаем от музы Терпсихоры и святой покровительницы музыки святой Цецилии, — это Женское Начало. Они должны быть соединены. Ибо все на земле умножается и увеличивается с помощью Мужского и Женского Начал. — Подойдя к сыщицам, он пожал им руки. — Блестяще. После этого сеанса я чувствую себя чудесно. Большое спасибо, что принесли мне вашу мелодию. В высшей степени оригинально.
Графиня уже пятилась к двери, надеясь, что теперь, когда толкователь оторвался от органа, он не утратит разум окончательно. Элпью тихонечко взяла страничку из книги записей и опустила ее в холщовый мешок.
— Спасибо вам! — Наградив «Мерлина» болезненной улыбкой, она стала пятиться к двери.
Наклонив голову, он снова уставился на Элпью этим своим странным, острым взглядом.
— Вас не беспокоят вялость, мигрени, ангины, навязчивые идеи, меланхолия или потеря памяти?
Не переставая пятиться, Элпью покачала головой:
— Только не в настоящий момент.
— А если такое случится, моя милая девушка, наведайтесь к моему лотку, и я снабжу вас цефалическим эликсиром, который, будучи растворен в чашке черного чая, — абсолютно безвкусен. Совершенно бесплатно, разумеется.
Элпью с графиней благополучно выбрались на улицу. «Мерлин» запер за ними дверь, и пока они шли по улице, вслед им несся его смех.
Парочка дотащилась до типографии Кью на Шу-лейн и отдала статью за эту неделю. Миссис Кью, раскрасневшаяся и перемазанная типографской краской, прочитала ее прямо у стойки с набранными материалами.
Читая, она фыркала и поднимала брови.
— Роберт Смит? Кто бы мог подумать? Такой чопорный, рассуждает о семейных ценностях, не устает поддерживать Общество исправления нравов. И платит за то, чтобы его отхлестали, да уж. — Она опустила листок. — Коротко, но хорошо. — Из кармана фартука она извлекла банкноту и вручила ее графине. — До следующей недели.
Выйдя на улицу, Элпью и ее госпожа вздохнули с облегчением.
— Я думала, она скажет, что этого маловато, — хихикнула Элпью.
— Я тоже! — Графиня схватила ее за руку. — Идем, уберемся отсюда, пока она не передумала.
Они побежали по Флит-стрит и, протолкнувшись сквозь сутолоку на мосту, свернули на канал Флит. Без приключений отойдя туда, где их не могли услышать озабоченные покупатели и уличные торговцы, сыщицы, облокотясь на ограду, уставились на канал.
— План действий на остаток дня? — спросила графиня. — Мой муж не ждет меня до вечера.
— Отлично. — Элпью тряхнула мешком. — Сначала давайте навестим бедную миссис Уилсон и посмотрим, узнает ли она почерк в письмах или в списке.
— О такой возможности я не подумала. — Графиня пинком отправила в воду камешек. — Ты думаешь, что господин в карете, который навещал миссис Рой и которого, я полагаю, мы можем считать мистером Роем, приехавшим с одним из своих нечастых визитов, — это не кто иной, как мистер Уилсон?
— Почему нет?
— Хозяйка таверны сказала, что тот мужчина был низеньким. Бо Уилсон был высоким.
Элпью задумалась, склонив голову. Потом щелкнула пальцами.
— Да, но письма не подписаны. Возможно, были два человека — мистер Рой и мистер Уилсон, и это совсем не письма мистера Роя. Может, они от мистера Уилсона? Послушать ту женщину, так мужчины за ней табунами ходят.
— И разумеется, грубый почерк списка может принадлежать мистеру Рою. Ибо это, без сомнения, мужская рука.
У решетки Флитской тюрьмы они прождали добрых полчаса. В конце концов вызов дошел до миссис Уилсон, она протолкалась к окошечку и, не поздоровавшись, крикнула:
— Что говорит мой дурак юрист?
Элпью застыла. Пребывая в смятении, вызванном смертью Бетти, она совсем забыла о своем обещании сходить к нему.
— Полагаю, ничего. Он гений, когда речь идет об имущественном праве, но отнюдь не лучший, когда невинную женщину обвиняют в убийстве мужа.
— У него есть несколько ниточек по этому делу, — с запинкой проговорила Элпью, вытаскивая из мешка одно из любовных писем, которые они нашли в Актоне. — Он спрашивает, не знаком ли вам этот почерк?
97 
