36 
И вот в результате полиция находит труп. Патрульные окружают квартал. Полосатой красно-белой лентой окружают место происшествия, совсем как в Америке, только скромнее, — ни тебе шикарного желтого цвета, ни надписи «crime zone». Обитателей трущоб и след простыл: задолго до сирен они услышали выстрелы и скрылись.
Но той ночью я был в другом месте. Последние клиенты из бара Армана ушли в десять, а я, теперь уже почти член семьи, включил телевизор. По France 2 показывали глупейшую картину начала восьмидесятых, называется «Les Babas cool», что-то вроде «Детей цветов». История одного парижского служащего, которого в Провансе судьба приводит в общину: природа, поэзия, свободная любовь, голые попы и бюсты в невероятных количествах. Он возвращается домой, успевает оставить жену и, не теряя зря времени, — обратно в коммуну. Опять голые попы, но теперь вдобавок к попам драки, мелкие пакости, сведение счетов по поводу и без повода. Коммуна распадается, служащий, ясное дело, возвращается в Париж, жена его принимает с распростертыми объятиями и, как говорят французы, patati et patata.[16]
Знаю прекрасно, что телепрограмму я мог прочесть в любом журнале или на любом сайте, то же относится и к сюжету. Но правда в том, что в прошлый четверг я был здесь, в гостинице, мы с месье Арманом сидели перед телевизором, комментировали глупости в этой дурацкой комедии, пока не пришли к выводу, что двадцать лет назад женщины оставляли на лобке куда больше волос.
А теперь перейдем к вскрытию. Медицинское заключение гласит: «Две пули, поразившие жертву со спины, достигли миокарда, что привело к его разрыву», или нечто подобное.
Заключение содержится в файле aut_Guidi.doc, который, в свою очередь, находится в папке «Вскрытия» в компьютере профессора Лючано Гауденци, судмедэксперта. Если хотите, я назову вам даже идентификатор сети, но в этом нет нужды: мне кое-что известно потому, что я проник на жесткий диск.
Выстрелы, как свидетельствуют рапорты, были сделаны с расстояния более десяти метров. И тем не менее они поразили цель в нужной точке, в самой уязвимой точке. Это означает, что убийца — меткий стрелок: он из тех, кто тренируется, ходит на стрельбище, может, даже профессионал. Хотите знать, как стреляю я, господин судья? Достаточно сказать, что года полтора назад или около того я ходил в Луна-парк с одной девушкой; в тире я сказал, чтобы она встала поближе, сейчас я выстрелю, попаду в цель и нас щелкнут на полароид. Я просадил уйму денег и не попал ни разу, потом передал ружье девушке, и ей достаточно оказалось спустить курок, как мы получили наш снимок. Кассирша, разжалобившись, даже подарила мне плюшевого зайца. Словом, господин судья, стрелять я не умею, я даже вблизи не видел настоящего оружия, в руках не держал патронов — я из тех баб, которые стали отказниками, лишь бы не служить в армии. Не я всадил Мирко две пули в спину. Однако здесь опять вам приходится полагаться только на мое слово.
Мое преимущество в том, что я еще в состоянии задаваться вопросом: кто убил Мирко Гуиди? Почему? А вам-то это зачем, у вас уже есть ответ, и он мешает вам задумываться над новыми вопросами, мешает добраться до истины.
Но давайте на минуту представим, что убийца опять я. За это время я раздобыл пистолет и научился стрелять. Давайте.
Как бы мне удалось затащить Гуиди в это глухое место? Подхожу к нему в баре, ставлю аперитив и говорю, поехали со мной на кладбище Греко?
Господин судья, моя физиономия красуется во всех газетах. Если бы я и впрямь оставался в Милане, как вы подозреваете, я бы носу не высунул на улицу. Если бы Мирко меня завидел даже издали, он бы первым делом позвонил в полицию: я ведь убил его сообщника, не забывайте, господин судья.
Конечно, я мог его выследить, целыми днями ходить за ним по пятам, пока он сам нечаянно не окажется в каком-нибудь уединенном месте, где его легко убить. Но зачем вдруг Гуиди отправится на кладбище, один, да еще ночью?
Давайте восстановим сцену преступления.
Мирко Гуиди снимает проститутку где-нибудь на бульваре. Договаривается о цене, и они садятся в машину. Я на машине, неизвестно откуда взявшейся, по-прежнему следую за ним. Замечаю, что он выбирает безлюдные улицы, и думаю: наконец-то подвернулся подходящий случай. Он въезжает на небольшую автостоянку у кладбища на улице Де Марки. Мотор стихает. Проститутка задирает мини-юбку, он принимается расстегивать штаны, но в эту минуту появляюсь я. Ударом пистолета разбиваю окошко и направляю на него оружие. Заставляю выйти. Он валяется у меня в ногах. Рассказывает, что это Джулиано потребовал подсадить вирус на мой компьютер, просто чтобы избавиться от конкуренции, отбить у меня клиентов, отнять рынок. Я спрашиваю, как ему удалось атаковать компьютер, он не отвечает. Приказываю убираться прочь, сгинуть, никогда больше не попадаться мне на глаза. Он бежит в темноту, к трущобам, и когда он уже почти пересек конус слабого света от единственного фонаря, я стреляю. Две пули, прямо в сердце. Он валится вперед, лицом в землю, и умирает.
36 
