Последние отзывы

  53  

— Моя жена, — продолжал он, переведя разговор на свой дом, — вчера только сказала, какой надежной опорой для тебя стала мисс Вудвилл. Не услышав ответа, он добавил: — Еще лучше, когда у надежной опоры необыкновенно хорошенькое личико, а?

Берден так выразительно посмотрел на него, что Уэксфорд неожиданно почувствовал себя почти прозрачным. Лифт остановился.

— Я буду в своем кабинете, если понадоблюсь тебе.

Уэксфорд пожал плечами. «Ну, давай поиграем, — подумал он. — Ты не услышишь больше от меня дружеских наводящих вопросов. Чопорный ханжа». И в самом деле, какое ему дело до личной жизни Вердена? У него были свои проблемы, которые мешали ему спать. Большую часть ночи он лежал без сна, думая о письме Элси, Мартышке Мэтьюсе, этом старом злодее, который был гостем Мартышки, и о том, что все это значит.

Элси была смышленой, но ужасно невежественной. Для такой женщины, как она, любой мировой судья был судьей, и она не поняла бы разницу между судом присяжных и мировым судом. Разве не могло такого случиться, что много лет назад молодой Суон предстал перед мировым судом по обвинению в умышленном или неумышленном убийстве? А если это так, то, может быть, каким-то образом факты о данном слушании не были включены в уэксфордское досье Суона?

Ночь — время предположений, грез, сумасшедших выводов. Утро — время для активных действий. Тот отель находился где-то в районе озер, и как только Уэксфорд войдет в свой кабинет, он позвонит в полицию Камберленда и Уэстморленда. Потом он провел некоторые исследования прошлой жизни мистера Кэсобона, исходя из предположения, что тот находился в заключении в Уолтоне в одно время с Мартышкой, и это предположение, и расследование, которое было сделано на его основе, принесли свои плоды.

Его полное имя было Чарльз Альберт Кэтч. Родился он в Лаймхаусе в 1897 году. Гордый тем, что все его предположения оказались правильными, Уэксфорд выяснил, что Кэтч трижды сидел в тюрьме за ограбление, а по достижении шестидесяти пяти лет совсем обнищал. В последний раз он был осужден за то, что бросил кирпич в окно полицейского участка: стандартная уловка бродяги, чтобы обрести постель и крышу над головой.

Уэксфорд не испытывал никаких симпатий к Чарли Кэтчу. Но не мог взять в толк, почему информация Элси не послужила причиной того, чтобы ее дядя предпринял какие-то шаги против Суона еще в то время. Потому что не оказалось никаких доказательств виновности Суона и ему нечего было прятать и нечего стыдиться? Время покажет. Не имеет смысла строить дальнейшие предположения, не имеет смысла и предпринимать какие-то дальнейшие шаги, пока не будет получена информация с озер.

Поручив Мартину и Брайанту, держась на безопасном расстоянии, охранять Полли Дэвис, он отправил ее в рыжем парике на условленную встречу в Солтрем-Хаус. Снова лил дождь, и Полли промокла до костей, но никто не привел Джона Лоуренса ни в парк, ни в итальянский сад. Не собираясь больше тратить время на размышления о Суоне, Уэксфорд вместо этого попытался заставить себя вспомнить что-то о звонившем по телефону человеке с вибрирующим голосом, по никак не мог вспомнить, где он слышал этот голос или хотя бы что-то, связанное с тем голосом.

Обнимая Джемму в темноте, Берден сказал:

— Я хочу услышать от тебя, что я сделал тебя счастливее, что жизнь не так ужасна, потому что я люблю тебя.

Возможно, она улыбалась одной из своих легких улыбок. Он не мог рассмотреть ее лицо, видел только слабое свечение. В комнате пахло теми же духами, которыми она пользовалась, когда была замужем, и, конечно, ей не на что купить другие. Ее одежда оказалась буквально пропитана этим запахом, тяжелым сладким запахом плесени. Он подумал, что завтра купит ей флакончик духов.

— Джемма, понимаешь, я не могу остаться на ночь. Честное слово, я бы очень хотел этого, но я обещал и…

— Ну конечно, иди, — сказала она. — Если бы я шла к своим… своим детям, ничто бы не удержало меня. Милый добрый Майк, я не хочу отнимать тебя у твоих детей.

— Ты сможешь уснуть?

— Я приму пару таблеток, которые мне дал доктор Ломакс.

Легкий холодок пробежал по его разгоряченному телу. Разве удовлетворенная страсть не являлась достаточным снотворным? Как счастлив был бы он знать, что его ласки помогли ей сладко уснуть, что мысли о нем вытеснили все ее страхи. Вечно этот ребенок, подумал он, вечно этот мальчик, который приковал к себе все материнское внимание и страсть. И Майк представил, что случилось чудо и пропавший и погибший мальчик ожил и вернулся домой, он вбегает сейчас в темную спальню, осветив ее собственным светом, и бросается в объятия своей матери. Берден увидел почти воочию, как она забудет своего любовника, забудет о самом его существовании в том тесном мире, который создан только для матери и ее дитя.

  53