50 
— Однако! — воскликнул Оливер.
— Что-нибудь не так?
— Видите ли, мисс Делении, — сказал портье, избегая встречаться с ней взглядом, — ваше приглашение недействительно.
— То есть как это?
— Вы его аннулировали.
— И не думала!
— Тем не менее отказ занесен в базу данных. Вот взгляните! — И он указал Эвери на экран, прочесть с которого она могла бы, только перепрыгнув конторку.
— Это ошибка.
— Исключено! Здесь сказано, что вы позвонили в «Утопию»… минутку, я узнаю точное время звонка.
— Оливер, Оливер! — Эвери начала раздражаться. — В самом деле я звонила, но не для того, чтобы аннулировать бронь, а чтобы предупредить, что задерживаюсь на сутки.
— Здесь указано и это, — признал портье, жестом предлагая взглянуть на повернутый от нее экран. — Но я говорю о другом, более позднем звонке.
— Никакого более позднего звонка не было!
— Да, но в базе данных…
Эвери, которая знала о базах данных в сотню раз больше любого, даже самого белозубого портье, поспешила его перебить:
— В таком случае поместите меня в другой номер. Все равно в какой.
Она сняла рюкзачок, пристроила на конторке и стала рыться в нем в поисках бумажника, собираясь предложить Оливеру кредитную карту (хотя Кэрри и оплатила ей неделю на курорте из своего кармана, Эвери втайне надеялась компенсировать эти затраты и теперь ухватилась за возможность). Она не сразу заметила, что портье смотрит на нее с растерянным видом.
— В чем дело?
— Сожалею, но это невозможно, мисс Делейни, — сказал он, деликатно покашляв в кулак. — Поскольку бронь вы аннулировали, ваше место отдано другому гостю, а свободных у нас, увы, не бывает. Это курорт со стопроцентной загруженностью! — объявил он гордо. — Все, что я могу сделать, —
это внести вас в список желающих. Должен, однако, предупредить, что бронь аннулируется крайне редко, а текущая очередь движется медленно — места бронируются за месяц.
— Все должно как-то утрястись, — сказала Эвери с растущим возмущением. — Я здесь не одна, а с тетей, которую вы обязаны были предупредить о моем отказе от места. Если она не позвонила мне, значит, выяснила все сама, и место для меня должно найтись.
Оливер, что-то лихорадочно набивавший, остановился и поднял взгляд:
— Странное дело! Не вы одна отменили бронь в последний момент. Не припомню, чтобы когда-нибудь случалась двойная отмена.
Он произнес это таким тоном, словно речь шла о серьезном нарушении придворного этикета.
— Я ничего не отменяла! — повторила Эвери чисто механически (она начинала терять надежду). — Поймите, я приехала к тетке, которая уже у вас зарегистрирована со вчерашнего вечера. Вот что, назовите мне номер ее комнаты, и мы с ней вместе как-нибудь это уладим. Кэролайн Сальветти.
— Простите, но я не имею права давать информацию о гостях отеля, независимо от родственных связей.
Эвери не удивилась — это был типичный подход.
— Но хоть связаться с ней вы можете? Вам, что же, не хочется, чтобы проблема разрешилась? Допустим, это она аннулировала мою бронь, желая разделить со мной свой номер.
На лице Оливера отразилось облегчение (видимо, при мысли, что он от нее наконец избавится). Эвери оглянулась. Она была у конторки одна, и слава Богу. Не хватало еще выяснять вопрос на глазах у других.
— Думаю, вы правы, — сказал портье, к сожалению, снова улыбаясь. — От наших приглашений никто не отмахивается, и когда вы это сделали…
Захотелось взять его за лацканы и встряхнуть, чтобы признал, что его драгоценная «Утопия» тоже может напортачить. Захотелось пригрозить, что они еще пожалеют. Вместо этого Эвери по буквам назвала имя Кэрри и стала ждать.
— Это имя мне что-то говорит, — заметил портье.
— Да неужели?
— В самом деле. Вчера здесь был некий джентльмен. Он приехал к вашей тетушке и был весьма разочарован, не найдя ее здесь.
Очень скоро необъятная улыбка снова сменилась хмурой гримасой.
— Еще одна неразрешимая проблема? — осведомилась Эвери, нутром чуя, что без этого не обойдется.
— У нас в «Утопии» не бывает неразрешимых проблем, — тотчас откликнулся Оливер, словно был запрограммирован на такой ответ. — У нас бывают только легкие неувязки.
— В таком случае что за легкая неувязка?
— Миссис Сальветти в «Утопию» не приезжала. Бронь аннулирована.
— Это невозможно!
Плечи портье поникли. Весь его вид говорил: ну вот, опять двадцать пять!
50 
