8

Делай что должно: вот он и собирался это сделать. Рэй оставил пикап на береговой парковке сразу же после захода солнца. Место как место, не считая открывавшегося отсюда вида на воду и несколько красных судов-контейнеровозов где-то на горизонте. Мусор и бутылки. В таких местах собираются подростки, чтобы выпить и потрахаться: он и сам так делал когда-то. Как тут в предрассветный час оказалась Цзин Ли с двумя мексиканками?

Он припарковался в дальнем углу стоянки, в стороне от немногочисленных машин, оставленных здесь. Приехал сюда лишь в сумерках, потому что не хотел, чтобы его видели, — впрочем, в штормовых коллекторах всегда темно. Парковка просторная, и под ней — восемь коллекторов; вопрос в том, куда они ведут, сказал он себе. Пит Блейк говорил, что их содержимое уходит в специальную сточную канаву. Обычно сточные воды в Нью-Йорке попадают в систему канализации. Но эта стоянка расположена на четыре-пять футов ниже, чем дорога, проходящая в пятидесяти ярдах позади нее, и при этом ненамного выше уровня воды, — значит, во время сильного шторма, когда вода поднимается высоко, волны могут затопить парковку. А морская вода не должна поступать в нью-йоркскую канализацию.

На каждой стороне парковки по четыре стока — два по углам и два в середине. Вдоль стоянки действительно тянется канава с грязноватой водой. Рэй, пройдя через высокие прибрежные травы, набрел на толстенную трубу из рифленого алюминия, забранную кожухом. Слегка тянуло канализацией. Вернувшись к пикапу, он извлек из ящика с инструментами разводной ключ и слесарную ножовку. Ключ не подходил к винтам кожуха, намертво приржавевшим еще много лет назад. Рэй опустился на траву. На кожухе успел осесть слой органической гнили. Уже очень давно никто, включая нью-йоркских детективов, его не открывал. Но решетку, пожалуй, легко распилить. Он вырезал большое перевернутое U и продавил внутрь получившийся клапан. Включил фонарь и заглянул в отверстие. Длинная, темная, тесная кишка туннеля. Его замутило при мысли, что придется туда лезть. Но я, черт побери, достаточно полоумный, чтобы это сделать, подумал Рэй. И потом, мой отец был великим сыщиком. Он бы сам это сделал, если бы мог. Рэй сунул инструменты в карманы куртки и, держа перед собой фонарь, забрался внутрь. Вырезанный клапан снова прижался к щиту, когда он его отпустил.

«Давай, Рэй, давай», — твердил он про себя. Штормовой сток стандартной трехфутовой ширины плавно шел вверх. Дно забито придонными отложениями, так что кажется, будто ползешь по мокрому речному руслу. Брюки сначала стали влажными, а вскоре промокли насквозь. При свете фонаря удалось разглядеть листья, мусор и по меньшей мере одну дохлую белку. Он добрался до развилки, где большая труба разветвлялась на две: одна вела налево, другая — направо. Видимо, заключил он, в них попадают стоки с двух сторон парковки. Какая труба ему нужна? Ответ подсказал нюх. Из левой трубы недвусмысленно несло дерьмом. Он заполз в нее и обнаружил, что вонь усилилась. По его прикидкам, он уже на полпути к парковке. Видимо, шланги у пожарных, отмывавших машину, достаточно длинные, чтобы очистить саму стоянку, не смогли прогнать нечистоты по всей длине стоков. Затем пошел дождь, не очень сильный, но за несколько часов воды набралось достаточно.

Он пополз дальше. Когда он выключил фонарь, тьма в шершавом туннеле стала непроглядной. Влажная, зловонная мгла. Он снова зажег свет, и вскоре ему начало попадаться на глаза то, что он хотел найти. Тампон. Окурок. Он посветил на дно трубы и обнаружил колпачок от зубной пасты. Что люди спускают в унитаз, кроме нечистот? Да все, что угодно, черт побери. Он заметил клочок бумаги и поднял его. Слишком темно, чтобы что-нибудь разобрать. Он запихнул обрывок в карман. Пока он закончит работу, куртка насквозь провоняет дерьмом. Он все полз и полз. Увидел еще какой-то клочок и положил в карман. Потом фонарь осветил длинную лужу экскрементов глубиной дюймов шесть, а в дальнем конце, футах в семидесяти, виднелся квадратик бледного ночного света — там, где труба соединялась с внешним миром. Ему придется семьдесят футов пробираться через дерьмо. «Ну знаешь… — сказал он себе. — Это ерунда. Ты побывал в переделках и похуже, дружище. Знаешь, как выйти сухим из воды». Он извлек две затычки, которые заранее скрутил из бумажного полотенца и пропитал ментоловым раствором, и сунул в ноздри. Потом развернул пластинку перцовой жвачки, положил ее в рот. И натянул на голову маску-респиратор. «Просто сделай это», — приказал себе Рэй. Он потащился вперед на брюхе, обследуя мусор, попавший в дерьмо. Еще тампоны, потом — детская соска-пустышка. Люди спускают в унитаз всякие предметы, те попадают в канализацию, и если не разлагаются, их потом откачивает ассенизационная служба. Так проще всего добыть машину дерьма. Он вытянул какую-то гибкую твердую штучку: кисточка, чтобы подкрашивать веки. Он бросил, ее и двинулся дальше. Наткнулся на полоску бумаги и пропитанную влагой цветную салфетку, сунул в карман то и другое. Что-то еще, с цифрами. В карман. Когда он достиг светового квадратика, слой дерьма стал глубже, сток оказался забит, и продвинуться дальше не получалось. Он протянул руку в перчатке и покопался в нечистотах. Нащупал три каких-то предмета. Стал по одному вытаскивать их под свет фонаря. Первый — краешек мужского галстука. Он отбросил его. Второй — дохлая мышь. Хорошо, что он не чувствует запаха. И еще что-то, напомнил он себе. Слева. Он шарил в мутном слое жидкого дерьма, пока не наткнулся на детский носок. Бесполезно. Впрочем, он все-таки убрал его в карман.

  39