Последние отзывы

  76  

— И еще одна часть послания, если не возражаете.

— Да?

— Передайте дружку Шерон, что ему не помешало бы подучиться играть в гольф.

Виктор сухо кивнул:

— Ясно.

— Просто скажите ему это.

Рэй одарил секретаршу любезной улыбкой и быстро вышел из трейлера-офиса, готовый отреагировать на любое движение за спиной. Он открыл дверь пикапа. В зеркале заднего вида появился Виктор, он маячил в окне трейлера, что-то говорил по рации. Почти сразу же из ближайшего вагончика выскочил мужчина и прыгнул в один из огромных дерьмовозов. Из выхлопной трубы вырвалась мощная струя дизельного дыма, когда он завел мотор. Но Рэя ему не догнать: пикап сорвался с места, перевалил через глубокие колеи и устремился к повороту на шоссе. Зеленый дерьмовоз ринулся за ним, однако Рэй достиг поворота раньше, хотя бампер дерьмовоза и зацепил заднюю панель его красного пикапа, своротив ее на сторону. Рэй кинул машину в просвет и выскользнул на шоссе, чуть не врезавшись в фургон с мороженым, через несколько секунд он уже мчался по дороге, оторвавшись от преследования, но не исчезнув из памяти преследователей.

*

Он оставил пикап у отцовского дома и пешком пошел к метро, прихватив свою старую пожарную сумку. В это время дня метро — самый быстрый способ добраться до восточной части Манхэттена.

Сидя в раскачивающемся вагоне, он изучал схему метро; и его взгляд невольно задержался там, где некогда стоял Всемирный торговый центр. Он никогда не возвращался туда, никогда не стоял на том месте, предаваясь размышлениям и воспоминаниям. От торжественных церемоний и речей политиков ему становилось не по себе. Груда обломков горела тогда сто дней. Многие пожарные и строители, работавшие там, заболели, надышавшись всякой дрянью — частицами пластика, костной ткани, химическими соединениями, о которых никто раньше и не слыхивал. Не думаю, что я пережил до конца все, что произошло, сказал себе Рэй. Похоже, я просто сбежал. Может, потому, что я чувствовал себя виноватым перед Викхемом. Когда Рэй выписался из больницы, у него в памяти многое спуталось. Он похудел, пересаженную кожу кое-где пришлось менять, нога все болела. Он уволился из пожарного управления. И посетил сорок шесть похорон, некоторые — вместе с отцом. Он чувствовал себя виноватым, потому что не ходил на службу; в управлении сказали, что работу он себе всегда найдет. Психоаналитики из управления вызывали его к себе шесть раз, давали ему массу всяких распечаток. Его личным психоаналитиком была женщина за пятьдесят с усталыми глазами. Косметикой она не пользовалась.

— Честно говоря, у меня такое чувство, будто я уплываю все дальше и дальше, — признался ей Рэй под конец.

— Почему бы и нет? — заметила она.

— А как же ребята…

— Ребята поймут, — заверила она. — А если не поймут — что с того?

Какое-то время он сидел молча.

— Позвольте мне сказать вам кое-что, Рэй Грант-младший. Я, конечно, полностью прочла ваше досье. В пожарном управлении не хотят, чтобы вы возвращались к ним прямо сейчас, в таком состоянии. Вы получили серьезную психологическую травму. Сначала собственно от теракта, потом — когда попали в ловушку, потом — когда ваш коллега умер, лежа у вас на груди. Да, я все знаю. Нам неизвестно, можно ли вас отнести к категории сломленных пожарных. Мы не знаем, как вы поступите, когда дойдет до дела. И знаете что? Вам это тоже неизвестно. Вы сейчас мало что понимаете. Предлагаю вам уйти в официальный бессрочный отпуск. Вы не инвалид, хотя мы и могли бы поставить вам ограничение по психическому состоянию, но я бы этого не рекомендовала. Вы уйдете, а когда почувствуете, что пришло время, вернетесь: снова займетесь физическими упражнениями, пройдете переподготовку, заново получите сертификат, после чего вас опять возьмут в отряд. Но сейчас вам нужно, как вы говорите, «отплыть подальше».

Он смущенно кивнул.

— Вам попадалось много таких, как я?

Она пожала плечами:

— Все отличаются друг от друга.

— Я имею в виду — в общем. Ожоги, падения, несчастные случаи… те, кого извлекли из-под завалов… много таких?

Дама-психоаналитик кивнула:

— Таких было сотни две.

Он не знал, как на это реагировать.

— Послушайте, — сказала она. — Работа пожарного — это типично мужская профессия. Профессия мачо. Жертвенность, героизм и прочее в том же роде. Но она не оставляет места эмоциональным тонкостям, неоднозначности. Вы получили сильный удар. Возможно, вам следует это принять, а не сопротивляться. Позволить, чтобы этот удар куда-нибудь вас унес. Вы не рассматривали такую возможность?

  76