116 
Лорен не подозревала, что способна испытывать такое блаженство, тонуть в водовороте столь острых ощущений. Она снова изогнулась, охваченная одним желанием – получить больше… еще больше…
– Сейчас, Ник… пожалуйста. О Господи, сейчас!
Он мощно вошел в нее, не в силах сдержать удовлетворенного рычания, соединив их тела, став частью Лорен, и, когда она обвила ногами его талию, застонал еще громче. Оказалось, что фантазии не идут ни в какое сравнение с реальностью. Он и не представлял, что на свете может существовать подобное.
Он вонзился в нее до конца, уронил голову на хрупкое плечо, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и попытался замедлить темп. Пусть эта ночь станет для нее незабываемой!
Он начал медленно двигаться.
– Тебе хорошо?
– Да! – выкрикнула Лорен.
– А так? – прошептал он, когда его рука проникла между их слившимися телами. Вопль экстаза едва не потряс стены комнаты, и другого поощрения ему не потребовалось. Она обхватила Ника за шею и, притянув к себе его голову, припала к губам в пылком поцелуе.
– Только не останавливайся, – прошептала она. Ник снова ворвался в нее. Лорен подняла бедра, пытаясь вобрать его как можно глубже в теплое влажное тепло. Ей хотелось быть смелой, раскованной в сотканной им паутине страсти.
Теперь уже не было и речи о том, чтобы замедлить ритм. Оба самозабвенно стремились к разрядке.
Она первая забилась в конвульсиях и опять тихо заплакала, от счастья и любви к этому человеку. Ник ощутил, как она трепещет в его объятиях, стискивая его потаенными мышцами, словно обволакивая, и с торжествующим воплем дал себе волю. Ничего подобного до сих пор ему не приходилось переживать. Но сейчас он не пытался разобраться в своих переживаниях, не желал сравнивать. Просто каждую минуту сознавал, что все случившееся было таким необыкновенным, удивительным, необычайным, что отныне он просто не способен удовлетвориться чем-то меньшим, более обыденным.
Он оставался в ней целую вечность, а когда все-таки оторвался, лег на бок и обнял ее, она доверчиво прижалась к нему, играя завитками волос на груди.
Потрясенная, Лорен не могла говорить. Да что там говорить – думать! В голове ни единой связной мысли! И когда наконец сумела дышать свободно, приподнялась на локте и заглянула Нику в лицо. В его глазах все еще таились отголоски пронесшегося урагана. Лорен улыбнулась и потерлась об него, как сытая кошка. Так приятно чувствовать рядом его мускулистое тело. Волоски на его ногах щекотали ее пальцы, и это тоже было чудесно.
Она любит Ника. Теперь и навсегда. И ничего тут не поделаешь.
Но лицо его снова исказилось беспокойством, и она попыталась придумать, как отогнать неминуемые угрызения совести и ненужные сожаления.
Она поцеловала Ника долгим нежным поцелуем и улыбнулась:
– Знаешь, о чем я думаю?
– О чем? – зевнул он, слишком уставший и довольный, чтобы шевельнуться.
– Не мешало бы мне еще потренироваться. Ник шутливо застонал, но тут же засмеялся.
– Если ты еще отточишь свое мастерство, мне просто не выжить.
– Тебе тоже понравилось?
– И ты еще спрашиваешь?
Она обвела пальчиком бугрившийся бицепс, заметила старый побледневший шрам и наклонилась, чтобы его поцеловать.
– Откуда это у тебя?
– Футбол.
– А это? – продолжала допытываться Лорен, касаясь едва заметного рубца на бедре. – Пуля?
– Футбол, – повторил Ник.
Лорен недоверчиво покачала головой.
– Честное слово, – заверил он. – На поле всякое бывает.
– И в тебя никогда не стреляли? – дрожащим голоском пробормотала она.
– Стреляли, но не попали. Пару раз задели ножом, били, пинали, царапали, даже плевались, только не это.
«Пока», – хмыкнул он про себя. Еще один след от зажившей раны, там, куда вонзился топорик для колки льда, остался на спине, как раз около левой почки. На пару дюймов повыше – и ему не выжить. Оставалось надеяться, что Лорен ничего не заметит, а если и спросит, он не станет лгать.
– Большая часть боевых отметин получена во время футбольных сражений.
Лорен рассеянно запустила пальцы в его волосы.
– Если не считать тех, что навсегда остались в душе и на сердце.
Ник оттолкнул ее руку.
– И не стоит разводить сантименты. У всех нас есть что вспомнить.
Он снова пытается отгородиться от нее, вернуть барьер, что стоял между ними. Замкнуться в своей скорлупе. Но она не позволит ему праздновать труса. Когда Ник повернулся на спину и проворчал, что им давно пора спать, Лорен покачала головой, придавила его к матрацу и, подперев подбородок ладонями, взглянула в голубые глаза.
116 
