131 
Дверь в комнату Мэя не была заперта. К чему? Думаю, в эти минуты он вообще не осознавал надобности. Ни в чём.
Эльф сидел в кресле и задумчиво гладил хрупкими пальцами флейту.
Я начал прямо с порога:
– Всё совсем не так, как ты думаешь!
– Разве я в чём-то тебя обвинил? – безжизненный голос похоронной песни. Тьфу! Надо же было такому случиться…
– Речь не об этом! Между мной и Юджей… нет никаких отношений, кроме дружеских!
– Я видел, – спокойное подтверждение.
– Пойми, она просто пошутила!
– Возможно.
– Видишь ли, я и сам иногда люблю подурачиться, и…
– Я знаю.
– Перестань!
Ну и что прикажете делать? Я-то понимаю, чем именно обижен эльф. А вы понимаете? Думаю, догадываетесь.
Только что Мэй стал свидетелем, мягко говоря, развязного поведения йисини. Конечно, это её и моё личное дело, но… У листоухого-то сложилось совершенно иное представление о воительницах из Южного Шема! По моей вине, признаю. Вёл себя несколько… строго и нравоучительно, вот Мэй и решил, что все йисини похожи на ту, которая… Отказалась от его любви. Похожи, как же! Сомневаюсь, что вообще найдётся хотя бы одна Дочь Йисиры с таким поведением, которое продемонстрировал ваш покорный слуга, играя предложенную роль… Очень сомневаюсь. Скорее, всё происходило бы совсем иначе и гораздо… примитивнее.
Эльф обижен. Нет, неправильно: он раздавлен полученным оскорблением. Сломлен и растерзан. Получив вежливый и аргументированный лучшими побуждениями отказ, Мэй смирился с тем, что его «отвергли». Но теперь… Теперь, собственным глазами увидев, насколько свободны йисини в своих отношениях с мужчинами, он решил, что… Ему отказали, потому что он не представляет для женщин интереса. Каково бы вам было в самом романтичном из возрастов получить такую оплеуху, а? Вот и эльфу несладко… Не думаю, что он считал себя неотразимым красавцем, но по сравнению со мной именно таковым и являлся. И что же получается? Ничем не примечательный (ни с какой стороны) парень может заполучить йисини в свои объятия по первому зову, а прекрасный эльф получает от ворот поворот? Почему? Тут и более крепкий череп от напряжения треснет… Будь Мэй чуточку старше и мудрее, он бы не так близко принял к сердцу свою «неудачу», но сейчас… Эльф просто убит. Убит осознанием собственной ничтожности, что хуже всего. По себе знаю…
Фрэлл, что же мне делать? Я не могу объяснить ему ВСЁ! Это означало бы признаться в вынужденном маскараде… Как мне сказать, что йисини просто не хотела его разочаровать?… Если уж на то пошло, жаль, что не могу менять пол по собственному желанию, как мои родственники – не было бы никаких проблем! Разве что, радости эльфу такая близость ни капли бы не доставила… Тьфу!
– Ты неправильно понял…
– То, что я видел, невозможно было понять или не понять, – холодно возразил Мэй, всё больше погружаясь в отчаяние.
– И всё же…
– Зачем ты пытаешься оправдаться? – горький вздох. – Я не прошу извинений… С какой стати?
– Я не оправдываюсь! Я хочу объяснить… – умолкаю на полуслове. ЧТО объяснить? КАК объяснить? Ох, Юджа, зачем ты так со мной поступила?
Но беда никогда не приходит в одиночку, верно? Пока я мучаюсь, подбирая слова, на пороге комнаты появляется йисини, прикрывшая свою наготу. Смотрит на бескровное лицо эльфа, растёкшегося по креслу, на мои судорожно сжатые пальцы, и… Произносит всего несколько слов. Несколько слов…
– Прости… Я не знала, что он – твой любовник.
Вы когда-нибудь испытывали ощущение, что земля разверзается под ногами? Нет? Завидую… А вот я испытал. Когда последнее слово повисло в тишине комнаты. Как ты могла?!… Ну кто тянул тебя за язык?!…
– Лю-бов-ник? – прозвенели из кресла ледяные колокольчики. – Лю-бов-ник?… Ты так меня всем представляешь?
– Мэй, я…
– Выйди вон. Пожалуйста, – в мелодичном голосе плещется крошево из ярости и скорби.
Фрэлл! Вот теперь, пожалуй, всё кончено. Совсем. Навсегда. Этого он не простит… И я бы не простил. Наверное… Хотя, меня, например, совершенно не волнует, что обо мне говорят и думают. Если только… Если только эти люди не важны для меня.
Иду в свою комнату и, сидя на постели, долго прислушиваюсь к звукам за стеной. Ни единого. Юджа рвётся поговорить, но, натыкаясь на мой взгляд, испуганно осекается и прекращает любые попытки завести беседу. В тягостном молчании проходит весь оставшийся день. Я несколько раз спускался вниз, но даже кусок не мог запихнуть в рот, как бы аппетитно ни выглядели блюда, приготовленные Равелью. Эльф из комнаты не вышел ни разу. Зато на следующее утро…
131 
