— Да, и увидели его в нормальном свете, — подтвердила она. — Вот так и идет процесс. Если мы отталкиваем от себя то, что для нас мучительно, оно нас не покидает. Мы лишь прячемся от него. Вы только что добились первого успеха в самом серьезном расследовании собственной жизни.
Фалькон вернулся на улицу Байлен, чувствуя себя удивительно посвежевшим, как будто от долгого бега он сильно вспотел и с потом из его организма вышли все токсины. Он завел машину в гараж и пошел по безмолвному темному дому во внутренний дворик с его незамутненным зрачком черной поблескивающей воды. Он включил лампу, осветившую ряд галерейных арок и колонн. С трепетом Фалькон вошел в кабинет. Его взгляд скользнул по столу, по разбросанным на нем фотографиям и по портрету матери со всем ее выводком. Он подошел к старому серому картотечному шкафу, отпер его и вынул пухлую коричневую папку с буквой «И» на корешке. Потом сел за письменный стол, полный решимости сделать следующий шаг к избавлению от чувства вины. Он извлек из папки пятнадцать черно-белых снимков, разложил их на столе картинкой вниз и, поймав свое отражение в стекле висевшей на стене картины, спросил себя: «Ну, и насколько же ты обновился?»
Фалькон перевернул первую фотографию. Инес, обнаженная, лежит на животе на шелковой простыне. Она смотрит назад, на него, оперев голову на кулак. Волосы в беспорядке разметаны. Фалькон зажмурился от внезапно прорезавшей его душевной боли. Перевернув следующую фотографию, он открыл глаза. Кадык у него заходил ходуном. Горло сдавило. Инес сидела на постели, откинувшись на подушки, совершенно голая, если не считать шелкового шарфика на плечах. Она смотрела прямо в камеру с откровенным вожделением. Ее бедра были раскинуты, открывая выбритые интимные части. Он стоял за камерой тоже голый. С каким радостным волнением они брили друг друга, хихикая над тем, что у них дрожмя дрожат руки. В этом не было ничего извращенного. Они просто от души веселились. Ему вспомнилось великолепие того дня. Обжигающая жара долгого роскошного полдня, полосы ослепительного света, врывающегося сквозь щели в ставнях и разрезающего тусклый сумрак комнаты, так что они могли видеть друг друга в зеркале. Полная уединенность их двоих в огромном доме, позволившая Фалькону, когда они чересчур разгорячились, поднять Инес с постели и снести на руках по лестнице, в то время как ее бедра тисками сжимали его талию, а пятки сплетенных ног сверху упирались ему в ягодицы. Он шагнул вместе с ней в черное око фонтана и погрузился в прохладную воду.
Воспоминание было настолько невыносимым, что Фалькон убрал фотографии и запер шкаф. Он стоял и смотрел на серое металлическое хранилище своей памяти. Алисия была права. Такие вещи невозможно удержать под замком. Нельзя исступленно командовать ими, раскладывать по полочкам, помещать в папки и надеяться, что они там навеки останутся. Склонность сознания к утечке информации непобедима. Вот почему некоторые отчаявшиеся люди пускают себе пулю в лоб. Единственный способ пресечь такую утечку — это уничтожить источник.
И снова у него в голове замаячил тот неоформившийся вопрос. Фалькон не вполне разделял оптимизм Алисии насчет своих сегоняшних достижений. Он все-таки не был убежден, что Мерседес исчезла не из-за него. В чем-то он провинился, и эта мысль заставила его надеть плащ и выйти на воздух, уже увлажненный пролившимся дождем, от которого блестела мостовая. Он направился к Музейной площади, испытывая странное умиротворение оттого, что шел под темными, сочащимися водой деревьями.
Было чуть больше часа ночи, когда он заметил медленно ехавшее такси, которое остановилось на пересечении улиц Сан-Висенте и Альфонсо XII. Из него вылезла Инес, а за ней, расплатившись с водителем, Кальдерон. Похожий на мокрую курицу Фалькон рванул из-под деревьев к стоявшему на площади киоску и спрятался за ним.
Кальдерон взял Инес за руку. Она посмотрела в один конец улицы, потом в другой и обвела взглядом площадь. Они повернулись и пошли по улице Сан-Висенте. Фалькон, пригнувшись, перебежал через площадь и нырнул в тень на противоположной от любовников стороне улицы. Он стал красться за ними под прикрытием автомобилей, припаркованных у края тротуара. Парочка подошла к двери дома. Кальдерон вынул из кармана ключи. Тут Инес обернулась, и ее взгляд упал на Фалькона, застывшего между машиной и стеной здания.
Фалькон, сложившись пополам, кинулся к ближайшему подъезду и вжался спиной в углубление, стараясь слиться с тьмой. Его сердце и легкие готовы были лопнуть, как мешок, в котором бьется дикий зверь. Инес что-то шепнула своему попутчику, и тот скрылся в парадном. Ее каблуки застучали по мостовой и остановились у кромки тротуара почти напротив Фалькона.