ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  128  

— Вы развивали план действий, когда нас сбило с панталыку сообщение Серхио, — начал Фалькон.

— Серхио?

— Так мы назвали убийцу. Этим именем он представился Элоисе Гомес, — объяснил Фалькон. — Если вы помните, мы собирались войти с ним в контакт, указать ему на его промахи, чтобы он разозлился и совершил уже роковую ошибку.

— Убийца оставил мобильник Элоисы Гомес на ее теле, — напомнил Кальдерон.

— Но мобильник Рауля Хименеса все еще у него.

— У нас появилось что-нибудь новое о Серхио?

— Элоиса Гомес и ее сестра причисляли его к особому типу людей-аутсайдеров. Они прозвали его un forastero, посторонний.

— Иностранец, что ли?

— В их представлении, forastero — это человек с нестандартным складом ума. Он видит и понимает вещи, выпадающие из нормального потока повседневной жизни. Ему понятен механизм явлений. Он автоматически читает между строк.

— Звучит очень загадочно, старший инспектор.

— Но не для тех, кто оказался на задворках общества, кто отрешился от нормальности, каждый день продавая свое тело или подстреливая кого-нибудь ради денег. Похожая картина — на другом конце общественной лестницы. Там люди облечены властью, знают, как урвать себе еще больше и как сохранить свое положение. Никто из них не воспринимает мир так, как рядовые обыватели, у которых головы заняты работой, детьми и домашними хлопотами.

— И вы полагаете, что у такого свободного художника, каким вы описали нашего убийцу, может быть столь же неординарный взгляд на вещи? — спросил Кальдерон.

— Очень даже вероятно, — ответил Фалькон. — Вы еще спросили, не иностранец ли он. Элоиса Гомес сказала сестре, что хотя Серхио по виду испанец, в нем есть что-то от иностранца. Возможно, он полукровка или долго жил за границей.

— И как же нам, исходя из этого, дальше действовать?

— Я думаю, что, указав ему на его ошибку, мы сработаем слишком грубо. Он просто посмеется над нами. Forasteros сразу чуют, если ими манипулируют.

— Может быть, нам следует показать ему, что мы его понимаем.

— Но как художника, — сказал Фалькон. — Мы должны придумать что-нибудь небанальное. Должны заинтриговать его, как он интригует нас. Мы ведь до сих пор так и не докопались до смысла того последнего «наглядного урока»: «Почему суждено сгинуть тем, для кого любовь — отрада?»

— А не хотел ли он просто сообщить нам, что убил ее потому, что она со своим «даром совершенного видения» сумела его раскусить?

— А как же «те, для кого любовь — отрада»? Убийца намеренно превратил проститутку в некий символ. Он пытается заставить нас взглянуть на вещи под новым углом зрения, и нам нужно сделать то же самое. Нам нужно заставить его посмотреть на что-то как бы впервые.

— Итак, нам остается только найти какого-нибудь местного гения, — объявил Кальдерон. — Если верить слухам, это здание набито ими.

— Мы черпаем все гениальное у классиков, — сказал Фалькон. — Он поэт и художник… это его способ самовыражения.

— «Los buenos pintores imitan la naturaleza, pero los malos la vomitan» — «Хороший художник природу бережет, а плохой на нее блюет».[93] Сервантес.

— Это, возможно, еще и разозлит его, — заметил Фалькон.

— Но какова цель такой стратегии? — спросил Кальдерон. — Чего мы, собственно, хотим от него добиться?

— Наша задача — вызвать его на диалог и разговорить. Нам надо начать выуживать из него информацию.

Фалькон, не выдержав нервного напряжения беседы, втюкал большим пальцем изречение Сервантеса в свой мобильник и отправил сообщение убийце. Двое мужчин сидели, откинувшись на спинки кресел и чувствуя себя полными идиотами. В данный момент все их расследование свелось к такому абсурду, как отправка в эфир строчки из Сервантеса.

Теперь им ничего не оставалось, как завести отвлеченный разговор, не имея никаких точек соприкосновения, кроме признания друг за другом ума. Фалькон не собирался обсуждать футбол, а Кальдерон не собирался к этому его принуждать.

— Я вчера вечером посмотрел по видео один фильм, — начал Кальдерон. — «Todo sobre mi Madre» — «Все о моей матери». Вы видели его? Это фильм Педро Альмодовара.

— Еще нет, — ответил Фалькон, и тут произошло нечто странное. Его память вдруг приоткрылась, и из нее выплыло секундное видение: он в Танжере шлепает по краю воды, а потом с восторженным визгом взлетает вверх в чьих-то руках.


  128