188 
— А из-за чего они разошлись?
— О, это очень интересная история. Я так толком и не понял, почему он так взбеленился. Однажды ваш отец шел по улице и столкнулся с Раулем. Оказалось, что оба они жили в Севилье, только по разные стороны реки, даже и не подозревая об этом. Они пошли вместе пообедать. Ваш отец спросил Рауля о его семье, и тот сказал, что все в порядке. Они поговорили о славе твоего отца, о предпринимательских успехах Рауля… ну, в общем, душевно потрепались, как два старых приятеля после долгой разлуки. Чего ваш отец не сделал, так это не спросил Рауля, почему тот держался от него в стороне. В смысле, раз у вашего отца была такая громкая слава, Рауль просто не мог не знать, что тот живет в Севилье уже лет десять, а то и больше. Потом-то все объяснилось. В конце обеда Рауль вдруг ни с того ни с сего ляпнул такое… Вы, вероятно, прочли в дневниках, что ваш отец вышел из Легиона и приехал сюда заниматься живописью.
У него при себе были кое-какие деньжата, скопленные за годы службы…
— Кто-то их украл, — прервал его Фалькон, — и поэтому отец оказался в. Танжере.
— Верно, — подтвердил Эль Сурдо. — Вот Рауль и признался ему, что это он украл его сбережения. После этого они больше не разговаривали.
— Почему?
— Ваш отец считал, что Рауль Хименес не имел права коверкать чужую жизнь. Я сказал, что если все в итоге вышло к лучшему, то что из того? Он сколотил себе там приличное состояние, стал знаменитым. Но ваш папаня даже слушать не пожелал — носился в ярости по дому и орал: «Он погубил меня, этот cabron погубил меня!» Но только я, Хавьер, хоть убей, не могу никак усмотреть погибели в том, чего достиг Франсиско Фалькон. Особенно его взбесило, что Рауль Хименес доложил ему об этом. Потом он узнал, какие несчастья случились в семье его друга. Жена покончила с собой. Младший сын умер. Дочь попала в психиатрическую лечебницу, а старший сын больше с ним не разговаривал. Это была катастрофа… и тогда ваш отец наконец понял, что сейчас Рауль Хименес меньше всего нуждается в старом друге, он стремится к новой жизни… без Франсиско Фалькона.
— Вы сказали, что мой отец придумал, как избавиться от одиночества.
— Он говорил мне, что друзья ему ни к чему. Единственное, чего ему действительно недоставало, это общения.
— А как же Мануэла? — спросил Хавьер. — Разве Мануэла не навещала его?
— Навещала, но он не питал к ней особой нежности. Она заходила раз в неделю на несколько часов, но это не решало проблему. Ему хотелось, чтобы кто-то заполнил пустоты в его доме. Ему импонировала молодежь — без зауми, без предрассудков, веселая. И он договорился со здешним и Мадридским университетами, чтобы они присылали к нему на практику по студенту в месяц. Для него это было самое оно. А по-моему, так жуткая обуза.
— Он ничего мне не говорил.
— Может, не хотел показывать вам свою слабость, — сказал Эль Сурдо, — или не хотел коверкать вашу жизнь.
Почти стемнело, когда Фалькон кружным путем добрался наконец до дома. Входя в дверь, он отфутболил к противоположной стене два пакета, явно пропихнутых в его отсутствие через почтовую щель. На обоих не было адреса, а только цифры «1» и «2».
Фалькон отнес их в кабинет, где у него хранилась пара латексных перчаток. Он распечатал первый пакет и вынул оттуда конверт с надписью: «Наглядный урок № 4». Внутри была карточка. Он взял ее и прочел: «Трагическая смерть чистого гения».
В пакете находилось еще что-то более весомое. Фалькон постелил на стол бумагу и вытряхнул на нее стеклянную пластину, которая при ближайшем рассмотрении оказалась лежащим лицом вниз осколком зеркала. Он перевернул его стержнем шариковой ручки и увидел инициалы П.Л., словно бы выведенные кровью.
Фалькон откинулся на спинку стула. Подхватив миф, запущенный средствами массовой информации, Серхио хвастался тем, что отвлек внимание Пепе Леаля солнечным зайчиком, когда тот приготовился к нанесению решающего удара. Это было нереально. Однако Хавьер заинтересовался, почувствовав отчаяние в высокомерной и грубой выходке убийцы.
Он постучал пальцем по карточке с названием наглядного урока. Похожие слова использовала его мать, отвечая на вопрос Мануэлы о содержимом глиняного сосуда. Какая-то мысль зрела в мозгу Фалькона, но ухватить ее не получалось. Он отщелкнул от себя карточку и, открыв второй пакет, обнаружил там пачку фотокопий. Судя по почерку, это были листки из дневников его отца.
188 
