Последние отзывы

  184  

— А чистые холсты для копирования вам дал мой отец?

— Да. Очень старые, и на них уже были какие-то картины, поверх которых ваш отец наложил грунт.

— Его картины?

— Я не спрашивал.

Эль Сурдо еще немного подымил, пока Фалькон доедал баранину.

— Вам интересно узнать, что там было прежде? — спросил Эль Сурдо.

— Не отказался бы.

— Звучит не слишком уверенно.

— Иной раз кажется, что хочешь узнать, а потом и сам не рад, что узнал.

Они поймали такси и поехали на улицу Лараньи в Институт изящных искусств. Пройдя по внутреннему дворику, поднялись на второй этаж. За 15 ООО песет приятель Эль Сурдо пропустил холсты через сканирующее устройство и выдал им пять снимков первоначальных изображений. Там было что-то невразумительное: хаотичная перекрестная штриховка, путаница жирных, черных на белом, извилин и отдельные четкие детали — глаз, нога, копыто, звериный хвост.

Эль Сурдо ничего не понял. Они расстались на ступенях института. Копировщик сказал Фалькону, что всегда будет рад встретиться с ним в обеденное время в том же баре. Хавьер отправился домой. Он свалил в кучу холсты и снимки, позвонил Алисии и договорился о встрече этим вечером.

— Меня освободили от руководства группой, — сообщил он Алисии, как только она взялась за его запястье. — Через десять дней я должен буду пройти психиатрическое освидетельствование.

— Ну что ж, меня это не удивляет, — заметила она. — Вы наверняка начали вести себя странно.

— Это из-за Инес и судебного следователя. Она решила, что я гоняюсь за ней, а я просто сталкивался с ней на улице, как с материализовавшейся мыслью.

— Вы уже рассказывали мне об этом.

— Разве? — удивился он. — Да, для психопата и несколько дней превращаются в вечность. Я как бы заново переживаю свою прошлую жизнь, пока не натыкаюсь на глухую стену беспамятства, в которую стучусь до полного изнеможения, потом возвращаюсь назад и снова проживаю тот же отрезок жизни — и снова упираюсь в ту же стену. Это изматывает и превращает время между двумя событиями повседневной жизни в период древней истории. Я уже говорил вам, что ездил в Танжер?

— Еще нет, — сказала она. — Почему вы решили побывать там?

— Мне дали отпуск по семейным обстоятельствам.

Он рассказал ей о гибели Пепе Леаля.

— Что вы надеялись отыскать в Танжере… спустя сорок лет?

— Ответы. В странах третьего мира жизнь идет совсем другими темпами. Я думал, что сумею найти людей, которые помнят прошлое лучше меня, и это, возможно, разбудит мою память.

— Но почему Танжер? Вы потеряли работу из-за Инес. Почему бы вам не решить этот вопрос? Что же все-таки подтолкнуло вас?

— Меня просто потянуло в Танжер. Я не принимал никаких сознательных решений, я пошел туда, куда повела меня судьба. Я положился на случай… и он привел меня к двери моего старого дома в медине.

— И вы не принимали никаких решений?

— Никаких.

— Напомните мне, как впервые проявилась ваша ненормальность?

— Я почувствовал перемену в себе, когда увидел лицо первой жертвы.

— И какое же событие — вне вашего расследования — навело вас на мысль, что эта перемена не является следствием испытанного вами тогда шока?

Долгое молчание.

— Я поехал в центр, чтобы забрать телефонную книгу убитого, и случайно оказался свидетелем пасхального шествия. Увидев Деву Марию, я, сам не знаю почему, чуть не потерял сознание. Это было состояние аффекта.

— Вы человек религиозный?

— Совершенно нет.

— И что было потом?

— Я узнал отца на одной из старых фотографий и понял, что у него была интрижка еще при жизни матери.

— А в вашей жизни?

— Я нашел дневники отца и его письмо… с этого все и началось… я хочу сказать, это всколыхнуло… какую-то тьму. В ту ночь я вел себя очень странно, даже подумал, что во мне самом сидит какая-то злая сила. Прежде я такого за собой не замечал. Всегда был неукоснительно порядочным. Культивировал в себе порядочность.

— А теперь вами руководит страх?

— Да.

— Страх чего?

— Той ночью произошло еще кое-что, — сказал Фалькон. — Я пытался найти проститутку, с которой убитый был в ночь гибели. Она исчезла. Убийца тогда впервые позвонил мне и спросил: «Мы близки?», а потом сам же ответил: «Ближе, чем вы думаете», как будто ему что-то обо мне известно, и, как я теперь понимаю, действительно известно.

  184