ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  46  

Они начинались и заканчивались в мгновения, эти наши бунты. Глоток свободы, внезапная уверенность в том, что мы способны двигаться, поднятый взгляд, стремительное растяжение и убийство, высвобождение. Вы не противостояли нам, маленькие мужчины и женщины, молча наблюдавшие за появлением ваших собственных лиц, за искривлением ваших рук, которые протягивались из зеркала.

А когда с вами было покончено, мы оказались в вашем мире.


Парламент шпионов. Трудная победа. Мы оказались захвачены, заморожены в этих нелепых телах.


Зеркала проложили нам дорогу. Мы находили других. Прижимались к ним, вглядывались в пустые помещения за стеклом и шептали. Шептали до тех пор, пока наши родичи не начинали слышать нас. Таким образом мы стали вполголоса обмениваться планами. Мы получали распоряжения, отдавали их и спорили о них. Мы были глубоко скрыты, и наши соплеменники обхаживали нас, умоляли и обосновывали свои стратегии.

Некоторые из нас убивали себя. Мы могли это делать — в телах, в которые были заключены. Мы могли умирать. Чудовищное откровение, но соблазн испытать этот новый опыт стал чересчур сильным для некоторых из нас.

Мы вышли на войну. В качестве пятой колонны.

У нас имелись осуществимые планы. Держать амальгаму под покрытием, замедлить расширение империи зеркальных стекол. Это привело к странным союзам.

Мы вступили в ряды венецианцев. Втайне мы очистили лагерь от наших бессловесных палачей и не дали воли своей ненависти. То было время не гнева, а политики и стратегических действий. Ведь мы охраняли источники наших страданий, видели, как они изобретаются. Венеция желала использовать их для себя и засекретила сведения о них. Венецианцы пригревали у себя стекольщиков из Мурано, укрывали их за завесой соблазнов и угроз, удерживали их семьи на положении заложников и не позволяли им покидать город. И даже тогда, когда мастера продолжали делать зеркала, мы это проглотили и помогали плавучей республике [20] удерживать этих людей. В условиях дефицита монополия процветала, и если уж у нас не было возможности вовсе не иметь зеркал, мы старались делать так, чтобы они оставались диковинами.

Итак, когда, благодаря предательству производители амальгамы исчезли, мы продолжали действовать на стороне Венеции, направляли наемных убийц и сами были наемными убийцами. Когда французы не смогли достичь воспроизводства терминологии, они стали похищать специалистов, создавать собственные фабрики по производству зеркал. Это мы отравили стеклодува, мы заразили полировщика, после чего он умер. Мы убивали перебежчиков, отчаявшихся, защищали интересы венецианских торговцев от торговой Франции, и каждая маленькая победа запечатлевалась в истории.

Зеркала нельзя было устранить. Мы сражались, боролись, сражались и страдали, и проигрывали при каждом шаге.

Мы ходили среди вас. И учились трюкам.

Там были беглецы, лазутчики с вашей стороны, действовавшие в течение того времени, что мы находились в заключении. Некоторые из нас избежали воды, отполированного обсидиана, бронзы и стекла, и спрятались около вас. Но нас всегда было недостаточно, чтобы разбить ваше посеребренное стекло.

Мы носили на себе ваши лица, во всех их деталях. Большинство ваших друзей, вне зависимости от того, насколько они любили вас, могли только поглазеть на нас, причем в ужасе, не оправданном ничем. Ошибка ваша состояла в том, что вы смотрели на ваши отражения во плоти, зная, что что-то изменилось, но не будучи в состоянии понять, в чем именно состоит перемена.

Там же, где имелись шрамы или татуировки, то есть там, где нашим отраженным натурам невозможно было спрятаться, мы исчезали и превращались в новых людей. Причем со своими целями.

Зеркала предают нас. Когда мы проходили сквозь них, то убивали тех, чьи тела связывали нас, и среди наших страждущих товарищей не было ни одного, кто оставался бы на месте, ни одного, вынужденного имитировать нас из глубины стекла, как мы имитировали вас. В амальгаме не было ничего, что было бы принуждено принимать наши образы: в зеркале мы были невидимы, отражения не имели. Когда вы это замечали, вы начинали кричать и всячески нас обзывали. Мы — ничто: таково наше имя. Но вы называли нас вампирами.


Чжэн победил нас. Ваш триумфатор. Чжэн, Чжэн Хуан, Ши Хуан, Хуанди [21]. Все это — его имена. Человек, победивший Чжоу [22], написавший книгу о сексе, создавший письменность и треножники, которые были предназначены для имитации бесконечности. Это он создал двенадцать больших зеркал, чтобы они следовали за луной в небесах и покорили мир. Покорили нас. Желтый Император.


  46