Особенно,... 
110 
Ох… Даже сердиться невозможно! Дитя малое.
– И как вы себе представляли бы мое появление? В качестве кого?
– Ты мог бы найти способ! – о, звучит, как обвинение. Не рановато ли?
– Возможно. Хотя поиски «способа» были бы весьма утомительны.
– И ты решил не тратить силы зря?
– М-м-м-м-м… Примерно так.
– И ты спокойно это признаешь? – расширенные зрачки принца начинают меня тревожить. Правда, начинают.
– Я должен изворачиваться и лгать?
– Нет, но… Ты должен был прийти!
– Должен? – хмыкаю. – Отнюдь. В том, что касается долгов перед вашим высочеством, я совершенно чист. Счет закрыт. Полностью. Можно даже сказать, что я переплатил.
– Я… я хотел тебя увидеть!
Это уже ближе к истинной причине смятения, которое постепенно охватывает Дэриена. И он туда же… Мало мне эльфа!
– Зачем?
– Я хотел, чтобы ты… разделил со мной торжество!
– Торжество? – ах вот, в чем дело. Понимаю. Кажется… – И по какому поводу Вы собирались торжествовать? Праздновать неудачу своих врагов? Это очень рискованно, dou: чужой триумф заставляет наполненные злобой умы превосходить самих себя в попытке изобрести новую пакость. Вам сие не приходило в голову?
Что я несу? Какая чушь… Мне бы радоваться: сам принц явился узнать, почему был лишен моего общества на праздничном пиру, так сказать, а я недоволен! Что особенно забавно, недоволен собой. Только и исключительно. Даже знаю, из-за чего. Знаю, но не хочу признать. Как все запуталось…
– Ты считаешь, не надо было устраивать прием? – осторожная попытка проникнуться смыслом моей странной отповеди.
– Надо. Насколько понимаю, весть об исцелении должна была быть объявлена во всеуслышание и в присутствии облеченных властью и доверием персон, так что, все правильно… Я лишь против того, чтобы торжествовать.
– Но…
– Расправиться со всеми врагами невозможно. Хотя бы потому, что их число неуклонно растет, а состав меняется. Но необходимо иметь представление об их намерениях, ваше высочество. Дабы в вашем распоряжении всегда было несколько ходов, а не один единственный.
– И причем здесь торжество?
Все еще не понимает? Или только притворяется тугодумом? Версии равновероятны, но у меня нет желания выяснять, какая из них истинна.
– Поясняю: ваша искренняя радость не только уязвила тех, кто желал Вам зла в прошлом и будущем, но и могла подтолкнуть к активным действиям тех, кто, полагая Вас уже отстраненным от наследования, таил неприязнь глубоко в душе. То есть, Ваше торжество скорее всего увеличило список Ваших недоброжелателей. Теперь понятно, о чем идет речь?
– Да… Ты очень ловко объясняешь очень серьезные вещи, – признал принц. – Но не желаешь откровенничать, когда дело касается тебя самого! Мне плевать, сколько врагов прибавилось за сегодняшний день! Но почему ТЫ не пришел?
– Ваше высочество…
– Хватит мусолить мой титул! Иногда мне кажется, что ты нарочно возводишь стену между нами: стену из «высочеств», «dou» и всего прочего! Тебе нравится прятаться за ней, да? Нравится? А я не желаю больше биться головой об этот камень! Я предложил тебе дружбу, помнишь? И ты принял ее!
– Принял. Моя память порой откалывает странные шутки, но такие события я не забываю.
– Тогда прекрати играть словами! – Дэриен вскочил из кресла и вцепился жесткими пальцами в мои плечи. – Я хочу, чтобы мы разговаривали, как друзья, а не… как не знаю, кто! Ты можешь быть моим другом?
– Не знаю, – честно ответил я, и ореховый взгляд взорвался отчаянием:
– Но почему?!
– Видите ли… Видите ли, я просто не умею дружить.
– Как это? – опешил принц. – Все умеют…
– Счастлив за всех. Значит, мне одному не повезло.
– Я… я не понимаю!
– Собственно, я тоже. Не понимаю. Просто у меня друзей никогда не было. Не заводились почему-то. Наверное, я сам в этом виноват, но время вспять не поворотить, да и, честно говоря, возвращаться в прошлое не хочется… Я не знаю, что значит быть другом. Правда, не знаю. Мне никто и никогда этого не объяснял… Ты сможешь?
– Что? – по-моему, Дэриен даже не заметил перехода на «ты». Или так долго его ждал, что не оценил важность момента.
– Объяснить, как надо дружить?
– Э… – принц отпустил мои плечи и задумался. – В двух словах не скажешь.
– А в трех?
– Ты опять шутишь!
– А должен бы плакать, хочешь сказать? Ну, так что, твое высочество? В чем состоит дружба?
110 
