76 
— В нашем ведомстве. Как только я узнал о возбужденном против него деле, я сообщил руководительнице уголовной полиции, что до высылки его совершенно необходимо допросить по делу Велит. Она куда-то позвонила, и мне выделили два часа. Министр уже подписал приказ об экстрадиции. Она назначена на завтра, на шесть утра. У нас во дворе Кантора ожидает машина Управления по борьбе с терроризмом. Как только мы с ним закончим, его немедленно отвезут в Руасси.
— Да, это сильно, — призналась Сара. — Правда.
— Если бы ты умела обделывать такие делишки, ты сидела бы на моем месте, девочка. Поторопись, если не хочешь его упустить. И советую тебе по пути захватить его сына. Может быть, оказавшись вдвоем, Канторы захотят нам рассказать больше.
— Я выхожу.
— Не тяни. Отсчет времени начался десять минут назад.
— Поняла. До скорого.
Сара положила трубку. Вытерев полотенцем пот с затылка, она кинулась одеваться.
Полицейские, суетившиеся в коридорах Управления уголовной полиции, пребывали в явном напряжении. Присутствие бывшего террориста в доме на набережной Орфевр действовало на всех возбуждающе, тем более что Лопес по этому случаю приказал повысить меры безопасности.
Сара провела Алекса Кантора через лабиринт кабинетов и доставила к комиссару. Последний коротко обрисовал ситуацию.
— Предлагаю вам сделку, — заключил он. — Вы рассказываете мне то, чего я не знаю, а я даю вам возможность попрощаться с отцом. В противном случае вам придется ждать разрешения на посещение от итальянской администрации. И, как мне кажется, ждать надо будет долго. Год или два, это в лучшем случае.
Метод Лопеса. Все четко и прямо. Сначала сказать, а потом уже думать. То, что он предлагал Кантору, далеко выходило за рамки его законных полномочий.
Сара попыталась протестовать:
— Комиссар, вы уверены в том, что делаете?
Лопес знаком велел ей замолчать и вопросительно взглянул на Алекса:
— Ну?
— Вашего мертвеца зовут Марио Монти. Мой отец хорошо знал его.
Алекс говорил около четверти часа. Он описал фотографию, найденную в обувной коробке, и повторил то, что запомнил из рассказа отца. Закончил он откровениями Кемпа о прошлом Наталии.
Алекс ждал строгого внушения за то, что он прихватил с собой копию записей с видеокамер, но Лопес не стал комментировать это сокрытие улик. Когда Кантор-младший умолк, комиссар просто пометил что-то в блокноте и покачал головой:
— У вас есть пять минут. Сара, проводи его.
34
Вид отца меня взволновал. Измученное лицо и смятая одежда свидетельствовали о том, что его бесцеремонно подняли с постели.
Его заперли в крохотной комнатке. Когда я вошел, он сидел в углу, на табурете. Увидев меня, он встал и показал мне стоявший в углу маленький чемоданчик:
— Вот все, что мне разрешили взять с собой. Немного одежды, туалетные принадлежности, больше ничего... Мне пришлось даже оставить дома моего Данте. А я-то думал, что таких книг боятся только тоталитарные режимы!
Он притворился, будто это открытие его развеселило. При виде его грустной и разочарованной улыбки я чуть было не заплакал от бессилия. Я попытался как можно лучше скрыть свою боль и обнял его.
— Алекс...
Никогда прежде мое имя в его устах не звучало как прощание.
— Не волнуйся. Тебя вытащат. Я позвоню Дмитрию. Он знаком с лучшими парижскими адвокатами. Завтра утром ты будешь на свободе.
Мне претила эта лицемерная игра. И отцу тоже. Мои слова его даже обидели.
Он строго посмотрел на меня. Мои попытки корчить из себя крутого раздражали его, как ничто другое.
— Не пытайся разыгрывать эту дурацкую комедию. Мы оба прекрасно знаем, что будет. Завтра утром я вернусь в Италию, и меня бросят в самую поганую тюрягу, какую только найдут. Давай искать во всем этом положительную сторону: по крайней мере, я умру на родине.
— Я не понимаю, что они имеют против тебя. Почему вдруг такая срочная высылка? Тебе давали спокойно жить здесь двадцать пять лет... Твое прошлое уже так далеко.
— Речь идет не о прошлом, Алекс. Они не стали бы возиться, если бы это, так или иначе, не было связано с настоящим. Пока в мои легкие будет поступать хоть немного воздуха, я буду представлять для них опасность. Не знаю почему, но кто-то в Италии очень заинтересован в том, чтобы я исчез. Ну, ждать ему недолго. Я чувствую, что жизнь уходит из меня, вытекает изо всех пор. И я никак не могу этому помешать.
76 
