31

Лола сжала мою руку так крепко, словно решила больше никогда не выпускать ее. Судя по всему, погребение Наталии не произвело на нее ни малейшего впечатления. Может быть, через какое-то время она начнет скучать без своей заклятой подруги, но надолго ее не хватит.

К тому же Лола ненавидела соперничество, если оказывалась в проигрыше. Очень неприятно играть в категории «хорошеньких девушек», коль скоро твоя непосредственная противница имеет прямое отношение к недосягаемой сфере красоты.

Отныне расклад полностью изменился, и я снова представлял собой заманчивую сексуальную добычу для своей помощницы. Несмотря на достойную сожаления слабость, которой я поддался на днях, от одной мысли об этом меня мутило.

— Мне надо немного побыть одному, — сказал я ей. — Ты можешь подождать меня в кафе с Дмитрием?

Лола смерила меня строгим взглядом. Мое упорное желание цепляться до самого конца за труп бывшей любовницы казалось ей глупостью.

— Ну, если ты настаиваешь... — выдохнула она наконец и ушла, увлекая за собой Дмитрия.

Я не врал ей. Если бы она осталась со мной, я в конце концов наговорил бы ей всяких гадостей. Я нуждался в нескольких минутах одиночества, чтобы переварить произошедшее.

Я, единственный из участников церемонии, испытывал искреннее горе. Дмитрий не относился к Наталии всерьез. Я даже сомневался, что они когда-нибудь разговаривали друг с другом. Он неизменно видел в ней только объект мощного сексуального желания. Если он и грустил, то лишь от того, что ему так и не удалось переспать с ней.

С Кемпом дело обстояло куда сложнее. Он очень давно знал Наталию и каждый день проводил много времени в ее обществе. И главное, он зависел от нее в финансовом плане. Он тоже много потерял с ее смертью. Теперь его ожидали трудные, действительно траурные времена. Он уже понимал, что ему придется распрощаться с квартирой в сто тридцать квадратных метров напротив собора Инвалидов и с образом жизни кинозвезды.

Впрочем, я нисколько не сомневался, что, будучи исполнителем завещания своей протеже, он сумеет защитить собственные интересы. Я так и видел, как он выторговывает права на документальный фильм, посвященный «Жизни и смерти самой популярной манекенщицы последнего десятилетия», за которым последуют посмертный календарь и линия сексуального белья с этикеткой «Наталия В.». Шестьдесят процентов прибыли пойдут на благотворительные цели, а остальное — на его банковский счет.

Кемп всегда относился к Наталии как к курице, несущей золотые яйца, и это отношение не могло измениться только от того, что она умерла. Чтобы убедить такую акулу, как он, искать добычу в другом месте, требовалось нечто более существенное.

Вдруг я почувствовал себя страшно одиноким среди широких пустынных аллей. Даже под яркими лучами солнца это место выглядело мрачно. И тот факт, что вокруг меня лежали люди, чьи песни или книги доставляли мне столько радости, ничего не менял. Мне не следовало находиться здесь.

А где, кстати, следовало? В жалкой картинной галерее, где мне удавалось выставлять только второстепенных художников? На VIP-этаже «Инферно», среди звезд шоу-бизнеса и политики, которые никогда не признавали меня за своего? В постели Лолы, этой рабыни своих страстей? Или же в камере, с пришпиленной к стене фотографией Сары Новак в кожаных брюках? Я не знал, куда деваться. Честно говоря, я вообще не понимал, во что превратилась моя жизнь.

  71