Особенно,... 
89 
Сердце князя отчаянно застучало в груди, когда несколько минут спустя молодая горничная вошла в гостиную с драгоценным футляром из голубой кожи в руках. И, судя по его размерам, этот был довольно вместительным.
Агата положила его на колени, открыла, вынула веер из белых страусовых перьев, развернула его и принялась кокетливо обмахиваться. Альдо воспользовался этим и завладел ящичком со словами:
— Очаровательно! Но вы были правы, баронесса: на футляр тоже стоило посмотреть. Он очень интересный.
И до какой степени! Альдо не пришлось долго его рассматривать, чтобы понять, что изумруды должны быть именно в этом футляре. Его дно, обитое белым бархатом, располагалось выше, чем в тех футлярах, которые он уже видел. Кроме того, эта вещица оказалась значительно тяжелее! Пытаясь унять дрожь в пальцах, Альдо поставил коробочку на круглый столик и улыбнулся баронессе, которая порхала по гостиной, принимая различные позы…
Обольстительные телодвижения Агаты прервал Рамон, вошедший в гостиную и объявивший, что ужин подан.
— Прошу к столу! — Баронесса взяла Альдо под руку. — Надеюсь, вы любите устрицы! Я их обожаю!
— В этом наши вкусы сходятся. Тем более что устриц в Венеции всегда не хватает.
— В Венеции они ни к чему! У этого города есть множество других средств пробуждать любовь.
— Вы полагаете, что устрицы…
— Именно! А вы об этом не знали?
— Господи, нет! Мои познания в области афродизиаков весьма скромны. Я знаю лишь о возбуждающих свойствах трюфелей, некоторых видов перца и кое-каких грибов, а также о мифической шпанской мушке.
— Отчего же мифической? Она совершенно реальна… и очень действенна. Во всяком случае, так мне говорили, — добавила Агата, потупившись и зардевшись.
Последние иллюзии Альдо рассеялись, когда принесли второе блюдо — омлет с трюфелями и третье — так называемое сальми или рагу из фазанов, приправленное перцем из Эспелетты (города в Стране Басков) и… трюфелями! Истинное кулинарное святотатство! Потом подали салат, куда небрежная рука опять-таки щедро насыпала тонко порезанные трюфели. Альдо уже приготовился обнаружить их и в шоколадном муссе со снежно-белым кремом «шантильи»… Рамон внес его с видом тибетского ламы, державшего в руках Священную книгу. Но кто знает, не сдобрен ли был десерт щепоткой порошка из той самой мушки, о которой уже шел разговор? Альдо собрался было отказаться от сладкого, когда от громовых раскатов гневного голоса задрожали стекла, а дворецкий затрясся, вскрикнул и выпустил из рук компотницу. Она упала на пол и разбилась.
— Какое очаровательное зрелище! Но не могу назвать его неожиданным… Моя жена, почти голая, угощает любовника изысканным ужином! Вы меня не ждали, не так ли?
Со сверкающими от ярости глазами, с усами, торчащими в стороны, в шляпе, надвинутой почти на глаза, барон Вальдхаус выглядел практически так же, каким Альдо увидел его первый раз на вокзале в Вене. Он с грохотом ворвался в комнату, потрясая тростью, которой явно намеревался воспользоваться. Но его жену такое появление не удивило, а разгневало. Агата резко встала, швырнула салфетку на стол и заявила:
— Эберхард, вы просто невыносимы! Вы не у себя дома, и вам это отлично известно. С какой стати вы разыгрываете здесь сцены?
— Вы остаетесь моей женой, Агата, и там, где вы, гам и мой дом!
— Да вы не в себе! Когда я иду к парикмахеру, вы полагаете уместным в его салоне надеть домашние тапочки?
— Я неправильно выразился! Я хотел сказать, что могу воспользоваться правами мужа там, где находитесь вы. Что же касается вас, господин…
Скорее изумленный, чем встревоженный, Альдо закурил сигарету и доброжелательно рассматривал незваного гостя. Князь сожалел лишь о том, что барон не появился до того, как он успел отведать взрывоопасного рагу из фазанов.
— Боюсь, вы совершаете ошибку, барон. Я всего лишь гость баронессы…
— Полагаю, вы и в Вене были гостем моей жены, когда обнимали ее на ступеньках вагона? Я видел это своими глазами…
— Ваша супруга могла упасть. Я лишь помог ей подняться на площадку. Любой на моем месте поступил бы так же. Добавлю, что до этой встречи я не имел удовольствия знать баронессу.
— Это еще надо доказать. Вы хорошо известны, господин князь!
— Но я с вами не знаком. И вы не даете мне повода пожалеть об этом. А пока, прошу вас, перестаньте размахивать тростью!
89 
