Особенно,... 
94 
Но госпожа Тиммерманс уже его не слышала. Адальбер поклонился ей, и ее лицо просветлело.
— Вы тот самый господин Видаль-Пеликорн, египтолог?
— Вы меня знаете?
— И очень хорошо! Видите ли, Египет — это моя страсть. Я читала ваши книги, следила за вашей работой, но мне не повезло: в тот день, когда вы читали лекцию в Брюсселе, меня не было в городе. Вы не можете себе представить, как я рада нашей встрече! Впервые поступок несчастного Эберхарда обернулся приятной неожиданностью! — Женщина нагнулась, отпустила с поводка собаку и сказала: -Клеопатра, иди поиграй! — Госпожа Тиммерманс взяла явно польщенного Адальбера под руку. — Давайте немного погуляем…
— Но, мама! — заголосил Вальдхаус. — Напоминаю вам, что этот господин присутствует здесь в качестве секунданта, он должен следить за дуэлью, а не гулять!
— Ах вот как! Вы еще здесь?
— Да, я здесь, и эти господа…
— Эберхард, вы меня утомляете! Я взяла на себя труд приехать, чтобы объяснить вам, что вы совершаете очередную глупость, что вы напрасно побеспокоили этих господ в столь ранний час… По-моему, я выразилась предельно ясно. Вам остается только извиниться перед вашим противником, который ни в чем не виноват, поблагодарить ваших друзей за поддержку и вернуться к себе домой. Именно к себе домой, а не ко мне! Что же до моей дочери, то новости о ней вы теперь будете узнавать от ваших адвокатов… Господа, — добавила она, обведя всех сияющей улыбкой, — прощайте! Князь, прошу меня простить за то, что я похищаю вашего друга. Но мне так много нужно ему сказать… Позже его привезут в гостиницу. Ко мне, Клеопатра! Мы возвращаемся к машине!
Госпожа Тиммерманс ушла, уводя с собой Адальбера, которому она доверила свою трость.
После ее ухода воцарилась зловещая тишина. Альдо первым нарушил молчание:
— Итак, господа, что скажете? Если вы не изменили своего мнения, барон, я готов…
— После того, что мы сейчас услышали, — прервал его генерал, — я полагаю, что эта дуэль не имеет больше никакого смысла. Что вы на это скажете, Вальдхаус? Откровенно?
— Но это не отменяет того факта, что позавчера вечером господин Морозини ужинал с моей супругой…
— Стоит ли мне повторять, — терпеливо сказал Альдо, — что меня пригласили посмотреть на веер, принадлежавший некогда императрице Шарлотте? Вы не захотели мне поверить, хотя это была чистая правда. Если извинения, принесенные госпожой Тиммерманс, вас смущают, то знайте, что мне они не нужны. Я жду вашего решения.
— Вы оба доказали свою храбрость, — вмешался генерал. — Это будет отмечено в протоколе. Я полагаю, что мы должны на этом закончить…
Участники дуэли распрощались по всем правилам. Альдо отдал шпагу, собрал свою одежду и вернулся к машине в сопровождении Франсуа-Жиля. К немалому удивлению князя молодой человек широко улыбался, унылое выражение покинуло его лицо.
— Кажется, вас это позабавило?
— Бог мой, конечно! Я бы сожалел, если бы пропустил такое зрелище. Эта дама неподражаема! И какой шик! Вы можете мне сказать, кто она такая?
— Это госпожа Тиммерманс. Ее супруг был королем бельгийского шоколада. Полагаю, вы поняли, что она доводится тещей моему противнику. Думаю, что ей недолго оставаться в этом качестве.
— А какова ее дочь, баронесса?
— Очаровательная, импульсивная и совершенно безумна! Или невероятно лжива… Вы намерены попробовать свои силы? — В голосе Альдо прозвучала неприкрытая ирония. — Вы можете сорвать неплохой куш: эти дамы баснословно богаты! Мне кажется, это идет в счет в бывшей столице галлов?
— Да, вы правы, но ко мне это не относится. И у меня другие планы. Как вы полагаете, господин Видаль-Пеликорн скоро вернется?
— Уверяю вас, они не проведут вместе целый день! После первого завтрака он будет с нами. Кстати, не позавтракать ли и нам?
Адальбер появился незадолго до полудня. Он и его поклонница не только позавтракали вместе, но и сыграли в гольф. И это занятие снова пробудило его аппетит.
— Какая удивительная женщина! — заявил он собравшейся за столиком «семье», разворачивая салфетку. — Теперь мне известна причина странного поведения ее дочери в тот вечер!
— Неужели существует логическое объяснение? — мрачно поинтересовался Альдо.
— Именно так! Заранее прошу у тебя прощения, мой друг, но придется задеть твое самолюбие. Истина проста: у Агаты есть любовник…
94 
