47 
Они сталкивались время от времени. Выпивали. Обменивались историями. Вегард отослал ему экземпляр «Прыжка с тарзанкой» с автографом. До сих пор, а прошло уже восемь дней после того, как издание появилось на прилавках, книга не удостоилась ни единой рецензии. Но она все-таки дошла до самого главного рецензента.
«Одному прыгуну с тарзанкой от другого. Дерзать! Твой друг Вегард» — он потратил целый час, обдумывая посвящение. Главное было — не давить слишком сильно.
Вегард Крог, улыбаясь, допил пиво одним длинным глотком.
Бокал недорогого мерло наконец-то начал окупаться.
Форма одежды: Casual & sharp — неформально и элегантно.
Он должен идти с повинной к маме и попросить у нее денег на шмотки. На этот раз она не рассердится.
— Ты же сам говоришь, что этот Стюбё — нормальный мужик! — Борд Арнесен наклонился над обеденным столом и одобряюще хлопнул брата по плечу. Потом пригладил волосы и спас салатный лист, который чуть не утонул в соусе на дне миски, отправив его в рот. — Врать полицейским не очень-то умно, Тронд.
Тронд не ответил. Он смотрел прямо перед собой ничего не видящими глазами. Повозил вилкой по тарелке оставшиеся кусочки мяса и жареной картошки, вяло подцепил кусок спаржи, сунул его в рот и начал медленно жевать.
— Алло! Земля вызывает! Ты похож на корову. — Борд помахал раскрытой ладонью перед лицом брата. — Будет гораздо хуже, если они сами об этом узнают, — настойчиво сказал он. — Странно вообще, что они еще не...
— Неужели не понятно, — перебил Тронд, так и не проглотив спаржу, — что я не могу сказать об этом Стюбё! Во-первых, это погубит мое алиби, во-вторых, я торчу по уши в дерьме просто потому, что соврал. Меня сразу посадят, Борд!
— Ты же говоришь, они знают, что ты не виноват. Этот Стюбё сказал, что ты первый, кого они вычеркнули из списка подозреваемых. Ты сказал, что...
— Сказал! Да мало ли что я сказал! — Он ударил кулаками по столу.
Тронд еле сдерживался, чтобы не разрыдаться: губы дрожали, ноздри раздувались, глаза наполнились слезами. Он оттолкнул тарелку, потом опять придвинул ее к себе, уложил нож на вилку и стал нервными движениями складывать салфетку: пополам, еще раз пополам.
Борд помолчал. К запаху жареного, который жирно и тяжело обволакивал кухню, добавился привкус страха Тронда. Таким Борд никогда брата не видел. Да, сколько Борд его помнил, тот был избалованным, нежным маменькиным сынком. Всегда боялся всего на свете. Но ревел только в тех редких случаях, когда падал и сильно ударялся. А сейчас брат был как пить дать до смерти напуган и все еще машинально пережевывал спаржу, забывая ее проглотить.
— Эй, — ободряюще окликнул его Борд и еще раз похлопал по плечу. — Никому и в голову не придет, что ты убил Вибекке. Она была самая-самая! Красивая, при деньгах, со своим домом, со всем на свете... Эй! Тронд! — Он пощелкал пальцами перед лицом брата. — Да послушай же!
— Я слушаю.
— Выплюнь ты свою жвачку!
Тронд послушался. Серо-зеленый комок добавил беспорядка на его тарелке.
— Мне ты можешь рассказать? Тронд! — Никакой реакции. — Я твой брат. — По-прежнему тишина. — Да черт тебя возьми! — Борд резко вскочил, его стул опрокинулся и ударил по дверце кухонного шкафа; Борд смущенно прикрыл пальцем выбоинку.
— Я все исправлю, — извиняющимся тоном проговорил он.
Даже сейчас Тронд никак не реагировал, только украдкой провел по глазам тыльной стороной ладони.
— Что ты делал в те несколько часов? — спросил Борд. — Ты не можешь рассказать мне, только мне? Своему собственному брату, черт тебя побери!
— Не несколько, а только полтора часа.
— Да какая разница?!
В разговоре с полицией Тронду Арнесену удалось забыть эту «незначительную» деталь. Это было проще, чем он думал. Удивительно просто. Эпизод исчез из его памяти еще по дороге домой. Таксист, который вез Тронда от автобусной остановки без двадцати семь субботним утром седьмого февраля, притормозил по его просьбе — Тронда сильно тошнило и у обочины вырвало. Пытаясь прийти в себя, он с трудом сфокусировал взгляд на собственной рвоте в снегу. Наклонившись, уперев руки в колени, он разглядывал непереваренный арахис среди красного вина. Когда он увидел волокна съеденного им мяса, его вырвало еще раз. Таксист нетерпеливо звал. Тронд продолжал стоять. Клянусь, это в последний раз! — сквозь алкогольный туман подумал он. Он с отвращением смотрел на мерзкие остатки всего, что съел и выпил за прошедшие сутки. Теперь они были исторгнуты. Всё. Всё закончилось.
47 
