Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
40 
Над моею головою завозились, и в арык посыпался песок – кто-то полз по самому краю.
– Так?
– Да, сэр, так будет в самый раз.
– Давайте, Роберт, поторопите нашего полосатого хозяина здешних мест, чтобы он не слишком уж медлил. Тут не его лавка, и мне не нужно показывать товар со всех сторон. Все, что требуется, я уже и отсюда хорошо разглядел.
– Отчего же полосатого, сэр?
– А вы на его морду смотрели?
– М-м-м… как-то не довелось, сэр… Я же не разговаривал с ним так близко, как вы. Мы ведь так и просидели в горах всё то время, пока вас не было. А сюда нас вели, как помните, без него. Да и здесь, пока я готовил камеру, прозевал ваш с ним разговор.
– Ну да, действительно, это я как-то упустил… У него два кривых шрама на лице, такое впечатление, что отсутствует кусок щеки. Говорит – в молодости подрался на ножах. Но на зоркости взгляда и меткости это не отразилось.
Со стороны наших затрещали выстрелы, бухнул разрыв – засадили из подствольника. Не иначе, как собрались Витьку вытаскивать.
– Роберт, давайте! Русские собрались на прорыв! Пусть он подстрелит мне парочку солдат.
Слева от меня что-то щелкнуло.
– Ястреб – Пастуху!
– Слушает Ястреб! – по-английски абонент говорил не очень, но понять было можно.
– Обеспечьте нам двоих солдат!
– Когда они выйдут к тропе. Сейчас я их плохо вижу.
Вжимаясь в дно, продвигаюсь вперед на локтях.
Черт, как громко трещат эти камешки подо мною! Услышат же!
Сколько их там? Двое? "…нас сюда вели…" Не снайпер вел, надо отметить. Значит, и уводить будет не он, есть ещё кто-то. И где же он, или, точнее – они? "…вели…" Точно, не один человек.
Искать?
А этот тип будет развлекаться?
Ещё пара метров и приподнимаю голову над краем арыка.
Ага… надо полагать – это Роберт?
Тип в камуфляже (какой-то совсем незнакомый) присел на камень с видеокамерой. Снимает какого-то камуфлированного дядьку со снайперкой.
Ах, вы, с-с-с… на охоту вышли?! Ждёте, пока загонщик выгонит вам дичь? А сахиб ее подстрелит…
Ну а она оказалась не такой, как все – сама к вам пожаловала…
Стрелять – стрёмно, наверняка тут охрана поблизости есть. Винтовочного выстрела они ждут, раз у этого типа винтовка в руках, а вот пистолетные или автоматные выстрелы их всполошат наверняка.
Осторожно подбираюсь к оператору, он весь занят съёмкой, по сторонам и не смотрит вовсе.
Тюк!
Рукояткой пистолета бью его в висок и еле успеваю подхватить на руки обмякшее тело. Один есть…
А на поясе у него нож – здоровенный и красивый. Есть и кобура – очень похожая на ту, что дал мне командир.
Ладно, с нею разберусь попозже, а вот нож – очень даже кстати, это не мой штык от автомата, сто раз точеный-переточеный.
Видимо, стрелок услышал-таки что-то подозрительное. Но, как и положено сахибу, торопливости не высказал, лишь величаво повернул голову в мою сторону.
Да так и замер, открывши рот.
С ходу бью его ногою в подбородок – прямо как по мячу.
Ажно зубы клацнули!
Заорать он так и не успел. Да теперь и не успеет.
Взмах ножа – и кровища хлынула из разрубленного горла.
Ох, ни хрена ж себе, у оператора и рубило! Ну, раз пошла такая пьянка…
Ещё несколько ударов – и голова покатилась по земле.
Хватаю рацию, лежащую около оператора.
– Ястреб – Пастуху!
– Слушаю.
– Отбой! Вы меня поняли?
– Нет.
– Операцию завершаем!
– Как хотите. Деньги вы уже отдали. Возврат невозможен.
– Да! Я так хочу! Не надо больше стрелять!
– Ждите. За вами сейчас придут.
Ага, из большой задницы мы, похоже, выбрались. Теперь – маленький подарок счастливой загранице…
Засунув ствол винтовки между камнями, сгибаю её ствол, сколько хватает сил. Не дюже до фига, но стрелять из неё теперь – себе дороже выйдет.
Подхватываю отрубленную голову, стараясь не запачкаться кровью. Так…
Ставлю её на приклад снайперской винтовки и подхватываю камеру. Она лежит на траве и жужжит мотором. Объектив смотрит в небо – ищет ангелов? Неча от дела отлынивать, пускай трофейная техника поработает на всеобщее благо… Как пользоваться камерой я знаю. Правда, не этой, ну да все они на один лад…
Ага, вот и кнопка зума.
Крупным планом снимаю безголовое тело сахиба и перевожу объектив на голову. Вот – теперь совсем другой коленкор…
40 
