— Он знал.
— И тем не менее ничего тебе не сказал.
— Возможно, боялся, что я его брошу. Возможно, я бы так и сделала. У меня нет ответа.
В гостиную вошла женщина, поинтересовалась, будут ли они обедать. Обе кивнули: да, будут. Неожиданно Назрин захотелось прогуляться. Они пошли по аллее. Луиза рассказывала о своем долгом путешествии в Африку и обо всем, что там произошло. Назрин не докучала ей вопросами. Взобравшись на невысокую горку, они оглядели окрестности.
— Я по-прежнему не верю, — сказала Назрин. — Чтобы Хенрика убили из-за того, что он что-то знал. И что Арон пропал по той же причине.
— Я не требую, чтобы ты мне верила. Мне просто интересно, не вызывает ли это каких-либо воспоминаний. О том, что Хенрик говорил или делал. Может, какое-нибудь имя, которое ты слышала раньше?
— Нет, ничего такого не вспоминается.
Они продолжали беседовать до позднего вечера. Когда на следующий день Луиза уехала, Назрин все еще спала. Луиза оставила записку, расплатилась за номера и через леса направилась на север.
В последующие недели она погрузилась в тишину и ожидание поздней осени и ранней зимы. Иногда по утрам спала допоздна, закончила для университета отчет о раскопках этого года. Говорила с друзьями и коллегами, повсюду встречая понимание, все с нетерпением ждали, что она вернется, когда горе уляжется. Но она знала, оно не уляжется, горе никуда не денется, будет только становиться сильнее.
Время от времени она навещала одинокого полицейского в его кабинете. Ничего нового он сообщить не мог. Арона найти не удавалось, хотя его искали по всему миру. Как и много раз прежде, он исчез, не оставив никаких следов.
В эти дни Луиза не слишком задумывалась о своем будущем. Его пока не существовало. Она по-прежнему стояла на ногах, но нередко боялась, что в любую минуту может рухнуть. Будущее было как чистый лист бумаги. Она совершала длительные прогулки — по старому железнодорожному мосту, потом по новому. Порой вставала ни свет ни заря, брала с собой один из старых рюкзаков Артура и пропадала в лесу, возвращаясь уже в сумерки.
Все это время она старалась примириться с тем, что, наверно, никогда не поймет, что заставило Хенрика покончить с собой. Она все еще пыталась так и этак вертеть осколки, искать хоть какую-то связь, но надежды оставалось все меньше. Артур всегда был рядом, готовый слушать, готовый помочь.
Иногда вечерами они вели долгие разговоры. Зачастую об обыденных вещах, о погоде или о воспоминаниях детства. Раз-другой Луиза пыталась испробовать на нем разные гипотезы. Может, все произошло вот так? Артур слушал, но из своих же слов она понимала, что снова попала в тупик.
Как-то вечером в начале декабря зазвонил телефон. Звонил некто Ян Лагергрен. Его голос она не слышала много лет. Они вместе учились в Уппсале, хотя имели совершенно разные планы на будущее. На какое-то время между ними возник взаимный интерес, но дело кончилось ничем. Она знала только одно: Ян Лагергрен горячо стремился получить государственную должность, которая помогла бы ему уехать за границу.
После стольких лет голос у него ничуть не изменился.
— Случилось кое-что неожиданное. Я получил письмо от одной из моих многочисленных теток, которая живет в Херьедалене. Она утверждает, что видела тебя на кладбище в Свеге. Бог знает, откуда ей известно, что мы знакомы. Она сказала, что недавно ты потеряла сына. Я звоню, чтобы выразить соболезнования.
— Так странно снова слышать твой голос. Он совсем не изменился.
— Тем не менее изменилось все. Голос у меня прежний. И клочки волос. А больше сходства не осталось.
— Спасибо за звонок. Хенрик был моим единственным ребенком.
— Несчастный случай?
— Врачи говорят — самоубийство. Я отказываюсь верить. Но, возможно, я себя обманываю.
— Что мне сказать?
— Ты уже сделал, что мог. Позвонил мне. Не клади трубку. Мы не разговаривали двадцать пять лет. Как сложилась твоя жизнь? Ты получил место в МИДе?
— Почти. Периодически у меня в кармане лежал диппаспорт. Я работал за границей, но в СИДА[9].
— Я только что вернулась из Африки. Из Мозамбика.
— Там я никогда не бывал. Некоторое время был в Аддис-Абебе, потом в Найроби. В Эфиопии руководил сельскохозяйственной помощью, а в Кении — всей организацией помощи. Сейчас возглавляю отдел на Свеавеген, здесь, в Стокгольме. А ты стала археологом?