Что она писала отцу? Что Арон жил комфортной жизнью отшельника в деревянном домике в лесу, что он похудел, но главное, что он горюет.
Ты оказался прав. Не приложить максимум усилий, чтобы отыскать его, было бы безответственно. Ты оказался прав, а я ошибалась. Попугаи здесь не только красные, но и голубые, даже бирюзовые. Сколько я здесь пробуду, не знаю.
Бросив открытку в ящик, Луиза спустилась к берегу. День стоял холодный, ясное небо, практически штиль. Какие-то детишки играли с рваным футбольным мячом, пожилая пара выгуливала собак. Луиза шла по берегу у самой кромки воды.
Она провела с Ароном три дня. На рассвете после первой бесконечной ночи, когда она взяла его руку, он спросил, есть ли ей где жить. В его доме две спальни, если она хочет, то может занять одну из них. Какие у нее планы? Не сломило ли ее горе? Не отвечая, она заняла комнату, принесла чемодан и проспала далеко за полдень. Когда она проснулась, Арона уже не было. Он оставил на диване записку, написанную его привычным торопливым и неряшливым почерком. Он отправился на работу. «Я сторожу деревья в небольшом дождевом лесу. Еда есть. Дом в твоем распоряжении. Мое горе невыносимо».
Луиза приготовила себе поесть, без всяких изысков, надела самые теплые вещи и вышла с тарелкой к столу во дворе. Вскоре вокруг расселись ручные попугаи, ожидая, когда она с ними поделится. Она пересчитала птиц. Двенадцать. «Тайная вечеря, — мелькнуло в голове. — Последняя перед распятием». На миг на нее низошел покой, впервые с тех пор, как она переступила порог квартиры Хенрика. Теперь есть еще кто-то, кроме Артура, с кем можно разделить горе. Арону она может рассказать обо всех недоуменных вопросах и страхах, мучивших ее. Хенрик умер неестественной смертью. Конечно, никто не собирается сбрасывать со счетов снотворное. Но смерть Хенрика должна иметь причину. Он покончил с собой, не совершая самоубийства.
Существует другая правда. Каким-то образом она связана с президентом Кеннеди и его исчезнувшим мозгом. Если кто и сможет помочь мне отыскать эту правду, так только Арон.
Арон вернулся уже затемно. Стянул сапоги и, робко взглянув на Луизу, скрылся в ванной. Выйдя оттуда, он сел рядом с ней на диван.
— Ты нашла мою записку? Поела?
— Вместе с попугаями. Как ты сумел их приручить?
— Они не боятся людей. За ними не охотятся, не стараются поймать. Я привык преломлять с ними свой хлеб.
— Ты написал, что сторожишь деревья? Этим ты и занимаешься? На что живешь?
— Завтра я собирался тебе показать. Я ухаживаю за деревьями, ловлю рыбу и скрываюсь. Вот это последнее — самая трудная моя работа. Ты, найдя меня так легко, нанесла мне самое крупное в моей жизни поражение. Разумеется, я благодарен, что именно ты явилась ко мне с этим чудовищным известием. Наверно, я бы недоумевал, почему Хенрик перестал писать. Рано или поздно я бы все узнал. Возможно, чисто случайно. И такого шока я бы не выдержал. Но вестником стала ты.
— Что случилось с твоими компьютерами? Ты же собирался спасти мир от потери воспоминаний, происходящей в наше время? Однажды ты сказал, что единицы и нули в мировых компьютерах — это демоны, способные лишить человечество его истории.
— Я долго так думал. Нам казалось, мы спасаем мир от всепоглощающей эпидемии, вызванной вирусом пустоты, от великой смерти, которую несет в себе чистая бумага. Опустошенные неизлечимым раком архивы, которые превратят нашу действительность в неразрешимую загадку для будущих поколений. Мы искренне верили, что скоро найдем альтернативную систему архивации, способную сохранить наше время для будущего. Искали альтернативу единицам и нулям. Вернее, пытались создать эликсир, который бы гарантировал сохранность, если в один прекрасный день компьютеры откажутся выдавать свое содержимое. Мы вывели формулу, незащищенную исходную программу, и позднее продали ее одному концерну в США. Получили за это колоссальные деньги. Кроме того, контракт предусматривал, что в течение двадцати пяти лет патент станет доступен всем странам мира без каких-либо лицензий. И однажды я оказался на улице в Нью-Йорке, с чеком на пять миллионов долларов. Один миллион я оставил себе, остальное роздал. Ты понимаешь, о чем я?
— Не совсем. Только самое важное.
— Могу объяснить в подробностях.
— Не сейчас. Ты что-нибудь отправил Хенрику?
Арон вздрогнул, бросил на нее удивленный взгляд: