55 
Сама ли она виновата? Наверно, следовало сперва удостовериться, что можно свободно ходить по улицам, даже днем? Нет, она не виновата, она отказывалась признавать свою вину. Пусть нападавшие и ходили без обуви и в рванье, это не давало им права пырять ножом ей в лицо и красть ее сумочку.
Луиза села. Потом осторожно встала, легла на кровать. Внутри все дрожало. Сейчас она сама была горшком, который разбили у нее на глазах. Вокруг мельтешили осколки. Она поняла, что смерть Хенрика догнала ее. Все разрушилось, ничто больше не могло удержать ее в целости. Она села на кровати в слабой попытке оказать сопротивление, но тут же легла опять: будь что будет.
Приливная волна, о которой она слышала, волна, которую никто не мог изобразить, волна, достигшая невообразимого буйства. Я старалась догнать его. Сейчас я в Африке. Но он мертв, и я не знаю, зачем я здесь.
Сперва нахлынула волна, потом — бессилие. Более суток она пролежала в постели. Утром, когда горничная открыла дверь, Луиза лишь протестующе махнула рукой. На ночном столике стояли бутылки с водой, Луиза смогла съесть только яблоко, захваченное из Мадрида.
Один раз ночью она подошла к окну, посмотрела на освещенный парк с мерцающим бассейном. Вдалеке простирался морской залив, свет маяка прорезал темноту, покачивались навигационные огни на невидимых рыбацких лодках. В парке бродил одинокий ночной сторож. Что-то напомнило ей Арголиду, раскопки в Греции. Но до Греции далеко, и она задавалась вопросом, вернется ли туда когда-нибудь. И могла ли она вообще представить себе, что продолжит работу археолога?
Хенрик мертв так же, как мертва я. Человек способен один раз в жизни стать развалиной, но дважды никогда. Может, именно поэтому Арон исчез? Боялся еще раз стать молотом, который разобьет меня на куски?
Луиза вернулась в постель. Время от времени засыпала. И только в середине дня почувствовала, что силы возвращаются. Приняла ванну, спустилась вниз и поела. Сидела под маркизой — жарко, но морской ветер навевал прохладу. Луиза изучала план города. Нашла свою гостиницу и долго водила пальцем по карте, пока не обнаружила район под названием Фейра-Популар.
Подкрепившись, Луиза устроилась в тени дерева и принялась разглядывать ребятишек, резвившихся в бассейне. В руке у нее был телефон, и она наконец решила позвонить Артуру.
Его голос звучал словно из другого мира, запаздывал. Их реплики сталкивались, перебивали друг друга.
— Удивительно, я прекрасно тебя слышу на таком расстоянии.
— Австралия еще дальше.
— Все нормально?
Луиза собралась было рассказать ему, что ее ограбили, на мгновенье ей захотелось прислониться к нему сквозь эфир и поплакать. Но она взяла себя в руки и ничего не сказала.
— Я живу в гостинице, похожей на дворец.
— Я думал, это бедная страна.
— Не для всех. Богатство заставляет видеть всех, у кого ничего нет.
— Я по-прежнему не понимаю, что ты намерена делать.
— То, что говорила. Найти подругу Хенрика, девушку по имени Лусинда.
— От Арона есть известия?
— Ни от него, ни о нем. Он исчез. По-моему, его убили.
— Зачем кому-то понадобилось убивать его?
— Не знаю. Но попытаюсь выяснить.
— У меня осталась только ты. Мне страшно, когда ты так далеко.
— Я очень осторожна.
— Иногда этого недостаточно.
— Я буду звонить. Снег выпал?
— Сегодня ночью, сперва отдельные снежинки, а потом повалил густыми хлопьями. Я сидел на кухне смотрел, как он падает. Точно белое молчание накрывало землю.
Белое молчание накрывает землю. Двое парней напали на меня. Они шли за мной от гостиницы? Или прятались в тени, и я их не заметила?
Ее переполняла ненависть к ним, ей хотелось видеть, как их бьют, до крови, слышать их крики.
В одиннадцать часов она подошла к стойке портье и попросила заказать такси, чтобы доехать до Фейра-Популар. Служащий сначала удивленно посмотрел на нее, потом улыбнулся:
— Вам поможет швейцар. Туда идти не больше десяти минут.
— А там опасно?
Луиза сама поразилась своему вопросу, который вовсе не собиралась задавать.
Впрочем, от нежданных появлений грабителей она не застрахована нигде, это ясно. Даже человек, напавший на нее много лет назад в Лондоне, по-прежнему нет-нет да и возникал в ее сознании.
— Почему это должно быть опасно?
55 
