Особенно,... 
67 
Он молчал, явно выведенный из себя такой дерзостью. Подумать только, вместо того чтобы трястись, она издевается над ним.
– Что вы мне вкололи?
Она слышала его надсадное дыхание.
– Так, кое-что. Купил в Турции. Правда, мне говорили, это средство дает побочный эффект – эйфорию. Но скоро его действие немного ослабеет, и ты станешь корчиться от страха.
– Ну да, как же!
Он ударил ее по лицу. Бекка не успела увидеть, как он размахнулся, только невольно дернулась от боли и попыталась броситься на него, но поняла, что руки вытянуты над головой и привязаны к изголовью кровати. Значит, она все еще лежит на спине. Ноги свободны. На ней по-прежнему ночная сорочка, длинная, с глухим воротом. Похоже, он одернул подол.
– Знаешь, а пощечины мне нравятся больше, чем прикосновения твоего слюнявого языка. Ну и храбрец же ты! Не побоялся спутать руки беззащитной женщине! Не хочешь отпустить меня на несколько минут? Посмотрим, кто из нас возьмет верх.
– Заткнись!
Он снова наклонился над ней. Бекка не видела его рук, но знала, что он сжимает кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не избить ее.
– Почему ты убил Линду Картрайт? – тихо спросила она.
– Ту жирную суку? Осточертела она мне. Все время ныла, умоляла, требовала чего-то. То ей попить хотелось, то писать, то прилечь. Мне все это до смерти надоело.
Бекка ничего не ответила, гадая, что превратило его в безумца. А может, он действительно порождение сатаны? Или произошел генетический сбой и некого винить, кроме тяжелой наследственности?
Она услышала легкий стук. Это он барабанит пальцами от нетерпения. Должно быть, ждет, пока она что-то скажет.
Поэтому Бекка решила молчать.
– Тебе понравился мой подарок, Ребекка?
– Нет.
– Я видел, как ты выблевывала свои внутренности.
– Так я и думала. Господи, как ты мерзок! Настоящий психопат. Если меня и тошнит, то только от тебя. Получать удовольствие от подобных вещей – как это низко!
– Потом я увидел с тобой этого верзилу. Адама Каррадерса. Он обнимал тебя, Ребекка. Почему ты позволила ему себя обнимать?
– Я, возможно, и тебе позволила бы, если бы не знала, кто ты.
– Рад, что ты не дала ему себя поцеловать.
– Меня только что вырвало. Кому приятно целоваться с такой?
– Пожалуй, ты права.
Судя по голосу, он довольно молод. Куда моложе таинственного Кримакова. Но сколько ему лет? Трудно сказать.
– Кто ты? Кримаков?
Немного помолчав, он рассмеялся, мягко, почти нежно, и у Бекки внутри все замерло. Потом легонько погладил ее по щеке, чуть сжал плечо. Бекка съежилась.
– Я твой дружок, Ребекка. С первого взгляда понял, что мы будем вместе. Всегда рядом, как пальцы на ладони. Я даже подумывал забраться к тебе под кожу, но для этого пришлось бы содрать ее с тебя, а затем накрыться. Но ты недостаточно велика для меня. Ноги будут торчать. Тогда я решил навсегда остаться в твоем сердце, а для этого нужно вырезать его. Представляешь, сколько крови? Целые фонтаны. Слишком много нянек портят ребенка, слишком много крови портит одежду. Я человек аккуратный, можно сказать, брезгливый. И не думай, что я сумасшедший. Просто хотел немного тебя попугать, чтобы ты попросила пощады. Смотри-ка, действие лекарства кончается. Я даже в темноте вижу, как ты напугана. Стоит мне сказать два слова, и ты потеряешь голову от страха.
К сожалению, он был прав, но она отдала бы все, лишь бы не показать ему, как сгорает, превращается в пепел от ужаса, ненависти и бессилия.
– Интересно, – бросила она, – когда тебе надоест разглагольствовать, тоже задушишь меня, как Линду Картрайт?
– О нет. Стоит ли о ней говорить? Ничтожество.
– Бьюсь об заклад, ей так не казалось.
– Возможно.
– Почему я? Почему именно я?
Он снова расхохотался, и Бекка была готова поклясться, что видит его самодовольную злорадную рожу.
– Об этом рано говорить, Ребекка. Пока рано. Нам с гобой еще многое нужно сделать, прежде чем ты поймешь, кто я и почему тебя выбрал.
– Наверняка этому есть какое-то объяснение. Почему ты не скажешь мне все?
– Скоро сама узнаешь. Или нет. Посмотрим. А теперь я сделаю еще укольчик, и ты снова заснешь.
– Нет, – возразила она. – Мне нужно в ванную. Пусти меня.
Он выругался: странная смесь американских и английских непристойностей.
– Попробуй что-нибудь выкинуть – и очень пожалеешь. Я сниму кожу с твоих рук и сделаю перчатки. Поняла?
– Поняла. А мне казалось, ты человек аккуратный, можно сказать, брезгливый.
67 
