91 
Их всех представили друг другу. Дебора подставила падчерице напудренную щеку, которую Диана послушно чмокнула.
— А это Патриция Дрисколл, с недавних пор — моя сноха, — добавила Дебора. — К сожалению, Дэниел не смог приехать: Люсьен поручил ему важные дела на острове Саварол.
— Очень жалко, — сказала Диана.
Из последовавшего замешательства их вывел капитан Кастьерс.
— Теперь вы видите, все именно так, как я вам говорил, — обратился Рафаэл к Люсьену Саваролу. — Они прекрасно загорели и совершенно здоровы. Я был уверен в способностях Дианы: она знает, как выжить на острове, не голодая. — Затем он коротко поздоровался с миссис Саварол и миссис Дрисколл.
— Да, — обратилась Патриция к Диане, — вы, бедненькая, так ужасно загорели! Должны пройти недели, прежде чем сойдет этот гадкий коричневый цвет. У вас даже началось шелушение.
Диана заморгала и посмотрела налицо Патриции: оно было очень белым, без единой трещинки.
— Сомневаюсь, — ответила Диана.
Кем доводится ей эта девушка — сводной сестрой? Запутаться можно.
Мужчины отошли чуть в сторону и стали что-то обсуждать, что именно — Диана не имела понятия. Мужские дела, — подумала она и весело улыбнулась. Она нисколько не сомневалась в том, что Лайонел — настоящий мужчина, и слегка покраснела, вспомнив его в облике язычника, который шел к ней на острове в обнаженном виде.
— Вот вы и дома, — сказала Дебора.
— Да, это так чудесно — наконец-то оказаться дома, Хотя неделю на острове мы провели весело. Понимаете, я не смогла определить, где мы находимся, поэтому не догадалась, что мы попали на остров Калипсо. Но я слишком много болтаю. Наверное, мы тотчас же отправимся на остров Саварол?
— Так и хотел ваш отец, — ответила Дебора. — У меня с собой нет лишней шляпки. У вас нет ничего подходящего в сундуках? Багаж сохранился, не так ли?
— Да. Наверное, его сейчас выгрузят. Но я не хочу надевать шляпку. В Лондоне я так мечтала о теплом солнце.
— И вы вышли замуж. Ваш отец так удивился, когда капитан Кастьерс сообщил ему об этом.
Диана была рада, что Рафаэл не рассказал об истории их брака. Еще на корабле капитан, сверкая темными глазами, заявил: «Я никогда не смог бы сказать отцу, что его дочь соблазнила мужчину и не вышла за него замуж».
— Как я понимаю, он — граф?
— Да. Его зовут Лайонел Эштон, граф Сент-Левен. Наверное, кроме имени Лайонел, у него еще много имен, но я их не знаю. Английские аристократы просто помешаны на многочисленных именах для одного человека. Наверное, чем больше имен, тем больше почета.
— Он очень красивый, — проговорила Патриция.
— Как странно, — сказала Дебора.
Диана не поняла, что ее мачеха имеет в виду, и промолчала. Она еще не решила, как относиться к новым родственницам. Дебора была маленькой женщиной, приятно пухленькой, с умными голубыми глазами. Светло-каштановые волосы были безжалостно стянуты в низкий пучок. Светло-зеленое муслиновое платье соответствовало моде. Патриция же не сводила глаз с Лайонела. Она, как и мачеха Дианы, была маленького роста, но очень тоненькая, с темно-голубыми глазами и светло-русыми волосами. Выдающимся подбородком она напоминала лису. Диана вновь обратила внимание на мачеху.
— Вам девятнадцать лет, не так ли? — спросила Дебора.
— Да, в конце года будет двадцать.
— Господи! — воскликнула Патриция. — Да вам повезло, что вы вышли замуж! Я замужем за Дэниелом три месяца, но мне едва исполнилось восемнадцать.
Это беззастенчивое заявление заставило Диану улыбнуться.
— Я никогда не чувствовала себя перестарком, как это называют в Англии. Вы это имеете в виду? Но, по правде говоря, я и сама удивляюсь, что вышла замуж.
Выдав это двусмысленное замечание, Диана сжала губы и замолчала. Она с нетерпением ждала конца мужского разговора.
— У нас все здоровы? — спросила она.
— Кто? А, вы имеете в виду моего сына? Дэниел — удивительный молодой человек, никогда не болеет. Он такой милый и всегда рад прийти на помощь. Он очень помогает вашему отцу. Люсьен полюбил его, очень полюбил.
— А как слуги? Как Дидо? Она скучала по мне? Дебора согнала муху с рукава своего платья.
— Эта мерзкая старуха? У меня от нее одни неприятности. Еще одна такая выходка, и я прикажу ее высечь.
— Прошу прощения? — Голос Дианы был холоден как лед, она замерла.
— Знаете ли, это правда, — вмешалась Патриция. — Эта рабыня слишком о себе возомнила.
91 
