98 
Диана резко обернулась, ее лицо покраснело от нового приступа гнева.
— Она ударила Мойру! За что?! Просто так!
— Что здесь такого? Мойра — рабыня, имущество, часть собственности.
— Твоя снисходительность неуместна, Лайонел Эштон! И твой сарказм тоже. Она человек, у нее тоже есть чувства! Я знаю, что в твоей драгоценной Англии со слугами обращаются просто ужасно! Представляю, как обращается со слугами твоя обожаемая Шарлотта!
— Ты закончила?
Диана подошла к стенному шкафу и с силой ударила кулачком по дверце из светлого дуба.
— Ой! — пробормотала она и потерла ладонь.
— Легче стало?
— Нет. Хотела бы я, чтобы это было лицо Деборы.
— Да ты злюка, а?
— Лучше быть злюкой, чем изображать такое превосходство!
— Я ничего не изображаю, милая.
Диана почувствовала в его тоне насмешку. Она начала расстегивать пуговицы на своем корсаже и так сильно дернула, что одна из них оторвалась и покатилась по полу.
Какое-то время Лайонел смотрел на жену, потом пожал плечами и отошел от двери. Разделись они молча. Граф видел, как его жена достала из шкафа ночную рубашку и пошла с ней за ширму.
— Напрасно, — заметил он.
Лайонел, совершенно обнаженный, вытянулся на прохладных простынях. Слышались пение соловья и приглушенный шум прибоя. Через несколько минут поцелуями и ласками он вставит жену забыть об огорчении. Эта мысль привела в возбуждение его тело, и граф усмехнулся. Комната была залита лунным светом. Приятно пахли цветы. Он был возбужден, как мальчишка.
— Что ты там делаешь, Диана?
— Зашиваю вырез моей ночной рубашки, — вредным голосом отозвалась она.
Наконец Диана показалась из-за ширмы, потушила единственную лампу и медленно подошла к кровати. Ее силуэт четко вырисовывался в лунном свете.
— Я устала, — сказала она, присев на противоположный край кровати.
— Кровать у тебя коротковата. А вот я совсем не устал.
— Мне такой кровати хватает. Странно, что ты не устал.
— Хватит болтать, иди сюда.
— У тебя нет совести. — Она отодвинулась от него. Лайонел схватил ее за рукав рубашки, Диана прыжком соскочила с кровати. Поскольку граф не разжал руки, рубашка из тонкого льняного полотна разорвалась сверху донизу.
— Ой!
Лайонел снова лег.
— Я же говорил, что ты напрасно надеваешь рубашку, Мне кажется, этот предмет одежды не понадобится тебе еще лет тридцать. Иди сюда, милая! У тебя плохое настроение, но для этого нет причин. Ведь у тебя есть я.
— Ты ни на что не годишься.
— Как вас понять, мадам?
— Ты сказал моему отцу правду? Правду о нас с тобой?
— Да. Он заслуживает этого. Благородный человек всегда имеет право знать правду.
— Он знает, что ты собираешься увезти меня в Англию?
— Об этом мы не говорили.
Она все еще сжимала рубашку на груди. Ее волосы свободно лежали на плечах, что графу очень нравилось.
— Я не знаю, что делать.
— Я скажу, что ты сейчас будешь делать. Сейчас ты сбросишь рубашку и покажешь мне свое прекрасное тело. Затем ты бросишься в мои объятия, обовьешься вокруг меня и дашь мне поцеловать каждый дюйм твоего тела.
Она неуверенно и подозрительно посмотрела на мужа, как если бы не доверяла его словам, но ее глаза заинтересованно блеснули. Лайонел улыбнулся.
— Каждый дюйм, — повторил он, понизив голос.
— Я даже подумать не могла, что английский джентльмен, и даже английский граф, может говорить такое.
— Я всего-навсего мужчина, Диана. Свой титул я приберегаю для «Книги пэров», а свои манеры джентльмена — для клубов.
— Ты хочешь, чтобы я забеременела?
Этот откровенный вопрос слегка ошарашил его, но ненадолго.
— Да, я буду стараться изо всех сил. У нас будет целая армия детей, если пожелаешь. — Лайонел хотел было прибавить, что, возможно, она уже беременна, но не стал. К тому же он вспомнил Фрэнсис во время родов. Молодой человек немного помолчал. — Иди сюда, Диана.
Он протянул ей руку ладонью вверх. Диана посмотрела на нее: сильная, длинные пальцы с плоскими подушечками. Она почувствовала дрожь в теле. Раньше ей казалось, что утонченных мужчин на свете нет. Диана вздохнула и забралась в кровать.
— Мне просто не нравится кушетка, — пояснила она, чувствуя, как его рука прошлась от талии к бедру.
— Тогда мы ее выбросим. — Лайонел склонился над женой, разглядывая ее лицо в лунном свете. Он легко коснулся ее губ и медленно обвел пальцем их контур.
98 
