26 
– Цветение дикого шиповника на неприступных скалах…
Сладко пахнущая липкая кисточка мазнула Катины губы.
– Немного прозрачного блеска… Ну, погляди на себя.
Из зеркала на Катю широко распахнутыми глазами смотрела русалка. Или фея. Казалось, ветер подует – и она улетит, растает как туман. Как прекрасное неземное видение.
– С волосами ничего делать не надо, – сказала Карина, любуясь на дело своих рук. – Не вздумай стричь или, не дай Бог, красить. Натуральная блондинка – это такая редкость… Сейчас все норовят перекраситься в какой-нибудь неестественный цвет. Мне и то пришлось, по работе…
Карина еще раз взглянула на Катю и вздохнула:
– Жалко, что эта пора человеческого расцвета так коротка. Шесть-семь лет… Тебе, детка, этого еще не понять. Для тебя семь лет – это полжизни, да?
– Но это же естественно – взрослеть, – пискнула Катя. – И разве обязательно в двадцать пять становиться дурнушкой? Вот вы, Карина, просто потрясающе выглядите!
– Я – это другое дело, – заметила хозяйка салона. – Но ты, детка, тоже не огорчайся раньше времени. Есть много способов сохранить подольше мимолетную человеческую красоту. Главное – не упустить время…
От Карины Катя вышла в полном восторге, унося список косметических препаратов, заботливо составленный хозяйкой «Вечной молодости» для поддержания Катиной «мимолетной» красоты. Красавица в холле куда-то смылась, и Катя задержалась в коридоре, чтобы посмотреть фотографии знаменитостей.
– …Что значит «не хочет»? А ты дожимай! За что я тебе деньги плачу? Из своих возвращать будешь! – донеслось вдруг из-за полуоткрытой двери зеркального зала.
Катя не удержалась и заглянула. Карина, стоя боком к двери, кого-то распекала по телефону. Теперь, когда ее никто не видел, ее ухоженное лицо выглядело жестким и властным, почти мужским. Катя, слегка шокированная такой переменой, подумала, что Карине, наверно, не тридцать лет, а все сорок, если не больше.
Глава одиннадцатая
Вечеринка
Однажды два юных тролля, брат с сестренкой, лепили из снега человечка. Когда человечек был готов, братишка сказал:
– Сбегаю в пещеру за морковкой!
– Возьми две, – сказала сестренка. – Нос ему тоже сделаем.
Вернувшись домой, Катя обнаружила там Карлссона. В своем неизменном спортивном костюме он восседал за столом и читал распечатку очередного перевода.
– Привет, – сказала Катя.
– Привет.
В его взгляде не было никакого восторга. А Катя так надеялась, что он оценит ее новый имидж.
– Будешь работать?
– Нет, – ответила Катя. – Ко мне сейчас гости придут.
Карлссон кивнул. Не поинтересовался, что за гости, не спросил: «Я не помешаю?» Словом, не сделал ровно ничего, что положено любознательному, вежливому и воспитанному человеку.
– Есть хочешь? – поинтересовалась воспитанная и вежливая Катя. – Есть конфеты и сыр.
– Сыр давай, – согласился Карлссон.
«Ну как же тебя выпроводить?» – думала Катя.
Она так ничего и не придумала, когда первой заявилась Лейка.
Накрашенная, разодетая. Вернее, полураздетая Лейка – в красном облегающем платье на шлейках, с глубоким вырезом на спине до самых трусиков.
При виде Кати, преображенной Карининой магией, Лейка замерла. Затем на лице ее отразилась целая гамма эмоций – от зависти до восторга с легкой примесью суеверного страха.
– Ты что с собой сделала? – с благоговением прошептала она. – Пластическую операцию?
– Это называется «Весна в горах», – скромно пояснила Катя. – Просто такой легкий грим.
– Ну Олька дает! Мастер! Волшебница! Срочно к ней записываюсь…
– Это не Оля. Это их хозяйка, Карина, это она меня так расписала.
– А, ну тогда понятно… – Лейка как-то сникла. – Это нам, простым студентам, не по карману.
– Мне в честь первого раза бесплатно сделали, – похвасталась Катя.
– Повезло, – завистливо буркнула подруга. – А прикинулась, судя по «кислотному» привкусу, в «Кислороде»?
– Ага. Ты меня так выручила своим советом, – вдохновенно сказала Катя. – Если бы не ты…
– …ты бы так и ходила примерной школьницей! – Лейка сразу повеселела. – То-то! Со мной не пропадешь! Теперь все парни твои. Смотри, не вздумай отбивать у меня поклонников! – Лейка остановилась перед зеркалом. – Ты одна? – спросила она, прихорашиваясь. – Никого из наших еще нет?
– Нет, ты первая. Но я не одна.
26 
