Последние отзывы

  148  

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Грэлэм, осторожно укладывая жену обратно на подушки.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то беспомощной.

— Я чувствую себя так, будто ты как следует поколотил меня, милорд. Но я не понимаю. Что означает кровотечение и боль в животе?

— Ты… ты потеряла своего ребенка.

Она непонимающе смотрела на него.

— Я была беременна?

Он кивнул, и Кассия почувствовала, как все ее тело леденеет. Она прошептала упавшим голосом:

— Я не знала. О нет!

Глаза ее наполнились слезами; слезы покатились по щекам, но у нее даже не было сил смахнуть их.

Грэлэм вытер глаза жены уголком одеяла. Ему хотелось утешить Кассию, но внезапно его охватило чувство горечи, и он сказал холодно:

— Полагаю, даже твоя наставница Чандра знала об этом достаточно и умела обуздывать свои желания, когда ждала ребенка.

От несправедливости его слов Кассия онемела. Неужели он решил, что и в этом случае она ему солгала? Знала, что беременна, и рискнула, а теперь попыталась выгородить себя с помощью лжи?

Неужели он заподозрил, что она по доброй воле подвергла опасности своего младенца? Их младенца? Это было свыше ее сил. Она медленно отвернулась от него и плотно зажмурила глаза, стараясь сдержать непрошеные и ненужные слезы. «Больше не стану плакать», — решила она про себя.

— Возможно, — голос Кассии звучал так тихо, что де Моретону пришлось наклониться, чтобы услышать ее, — для меня было бы лучше умереть.

Грэлэм с трудом перевел дух.

— Не говори вздора, — перебил он резко. — У тебя будут еще дети.

«Будут ли?» — молча спрашивала она себя.

— Ты не будешь винить во всем Рольфа? Он не знал о ребенке, клянусь.

— Я не чудовище, — ответил Грэлэм холодно, на мгновение забыв о том, какую головомойку устроил Рольфу.

— Теперь тебе надо отдыхать и восстанавливать силы. Твоя Итта только и ждет, чтобы ей позволили поухаживать за тобой. Я приду к тебе позже.

Кассия смотрела, как муж идет к двери, такой мощный, такой неуязвимый и неуступчивый. Он даже не оглянулся на нее.

Вечерняя трапеза, которую Итта подала Кассии, была рассчитана на то, чтобы вызвать у нее аппетит.

— Ешь, детка. Повар приготовил тушеную говядину специально для тебя. Он положил в блюдо травы и специи, как ты учила. А вот горячий свежеиспеченный хлеб с медом.

Кассия ела долго. Когда она чувствовала себя слишком усталой и слабой, чтобы поднять ложку, она откидывалась на пуховые подушки.

— Где милорд?

— В зале, — ответила Итта сдержанно, не сводя глаз со своей питомицы. — Все о тебе беспокоятся. Бедный Рольф был готов убить Брана.

— При чем здесь Бран? — Кассия закрыла глаза. — К тому же он осуждает меня, — добавила она после долгого молчания.

Итта не стала притворяться, что не поняла Кассию.

— Твой господин очень обеспокоен твоим здоровьем, — начала старуха.

— Не плети небылиц, Итта. Он видит в жене только одно достоинство — способность производить потомство. Я была глупа и позволила себе забыть об этом.

— У тебя будет еще ребенок, детка. Я не вижу в случившемся большой беды.

— Да, моя обязанность — сделать что-то, что одобряет мой господин, — произнесла Кассия. — Мне не следует быть глупой и ждать большего. Я никогда не повторю этой ошибки.

— Перестань болтать вздор! — резко оборвала Итта. Лицо ее было искажено волнением, лоб избороздили морщины. — Это королевство мужчин, — продолжала Итта, помолчав с минуту, стараясь найти нужные и убедительные слова, — мужчины здесь правят, и они придумывают законы.

— Да, а долг женщины — рожать новых сыновей, чтобы никогда не переводились мужчины, способные держать в повиновении тех, кому не посчастливилось и кто родился… не мужчиной!

Итта отчаянно пыталась придумать что-то в утешение, но ничего не приходило в голову. Она заметила, что Кассия чересчур взволнована. Но размышления ее неожиданно прервал голос Грэлэма. «Боже — подумала Итта, — много ли он услышал из нашего разговора?»

— Ты говоришь правду, миледи, но слова твои резки и полны горечи. Мужчины правят только потому, что они одни подходят для этого. Женщины имеют свою ценность, и тут ты тоже права, потому что мужчины не могут продолжать свой род без помощи женщин.

— А теперь я утратила свою ценность, — сказала Кассия равнодушно. Она ощущала себя так, будто все чувства покинули ее благословенно холодной и онемевшей.

  148