32 
— Он что, умер? — наконец спросил Эгор.
— Да, брат, случайно получилось. Одним гадом больше, одним меньше — чепуха, дело житейское.
— Не смей цитировать моего любимого Карлсона. Он был добряк. А ты только что убил человека.
— Виновного в твоей смерти.
— Косвенно! Мы договорились, что не будем его убивать, только посмотрим, что мы можем делать в этих чертовых снах.
— Хочу тебе напомнить, что ты первый зафинтилил этому гоблину в лоб. Дворовое детство проснулось?
— Ну да, не удержался.
— Вот и я не удержался. Люблю пошутить, дать, так сказать, позитива. Покойник, кстати, тоже слыл известным хохмачом, к тому же, если ты не понял, это именно он организовал тот убийственный флэшмоб.
— Это ужасно, Тик, выбираться из сна умирающего. Ничего более отвратительного со мной не случалось. Я насквозь пропитан его страхом и отчаянием. И сейчас меня грызут черви сомнения и раскаяния — эти мерзкие угрызения совести. — Эгор встряхнулся, как мокрый пес, и во все стороны от него разлетелись влажные сороконожки и мокрицы.
— Эй, чувак, — клоун пихнул Эгора в плечо, — не надо все так близко принимать к дырке в груди. Ты ни в чем не виноват. Кто же знал, что у этого парня такое трусливое сердце. И заметь, он испугался перспективы жить в твоем теле, а ты это тело получил благодаря ему. Так что нечего его жалеть. Это по одному они все такие жалкие и несчастные, а как собьются в стаю, разорвут любого, и без всяких сентенций.
— Я не такой, как они. И не хочу таким становиться.
— Но ведь тобой, как и ими, движет ненависть. Они ненавидят эмо, а ты за это ненавидишь их. Ты анти-антиэмо.
— Черт тебя побери, Тик! Я только хочу отомстить конкретным людям за их конкретное зло, и мне плевать, какая бирка на них при этом наклеена.
— И все-таки зря ты себя обманываешь. Люди, убившие тебя, — антиэмо — такие же убогие, как эмо, только вывернутые наизнанку. Это — обычное дело для гомо сапиенса — большинству людей для самоидентификации и душевного комфорта необходимо кого-то ненавидеть. Все сообщества построены либо по принципу любви, либо по принципу ненависти. Последние, естественно, гораздо агрессивнее.
— Ты хочешь сказать, что ненависть сильнее любви?
— Нет, думаю, слабее. Без любви не было бы ничего. Поэтому ненависть и бесится.
— Ты совсем меня запутал, толстый. Короче, вывод такой. Я продолжаю мстить. Я четко помню троих: крепыша, девицу с дезиком и блондина, брызнувшего мне пламенем в лицо. Тебя с собой я больше не беру.
— Если смерть врагов не доставляет тебе радости, а приносит только душевные страдания, может, ну ее на фиг, эту месть?
— Зло должно быть наказано, Тик. Ничего, переживу, помучаюсь. Око за око. Вспомни пустой взгляд Кити, вспомни слезы моей матери. Эти ублюдки должны ответить за все.
Эгор заплакал и отвернулся от клоуна. За кроватью сразу выросли розовые кусты, в корнях которых клубились изумрудные змеи. Клоун аккуратно похлопал Эгора по узкой спине.
— Ладно, ладно. Страдания очищают душу. Но лучше по возможности ее не пачкать смолоду. Только помни, брат, что любая война, даже самая справедливая, — это кровь, грязь и слезы… В любом случае в Реале наступил день, и продолжить мстить ты сможешь часов через двенадцать, не раньше. И что прикажешь делать все это время?
— Мне все равно. Слушай, Тик, меня, похоже, отпускает. Поревел — и стало легче, совсем как в детстве. Я что, и вправду становлюсь эмо? — Хм, как бы тебе сказать, чтоб не обидеть…
— И еще, Тики. Такая странная штука, даже не знаю…
— Какая штука?
— Я стих придумал. Это нормально?
— Нет, чувак, это ненормально. Но у эмо это случается. Зачти-ка, не стесняйся.
- Неужели ты простишь мне
- Все, что не было у нас?
- Неужели к чудо-двери
- Подберется ключ другой?
- Неужели мне не надо
- Отводить в смятенье глаз?
- Неужели ты не будешь
- В них глядеть с такой тоской?
— Спасибо, брат!
— Придурок, это для Кити!
— Все равно мне нравится. Советую записать, чтобы не забыть. В сумке эмо-боя обязательно должен быть черный ноутбук.
Эгор залез в сумку, покопался и выудил тетрадь-ежедневник с пружинкой переплета и черную ручку.
— Странно, что я его раньше не замечал, — пробормотал юноша и стал записывать свое первое стихотворение.
— Я думаю, там все появляется по мере необходимости, — сказал Тик-Так, но Эгор погрузился в себя и не слушал его.
— Эй, поэт, я тоже кой-чего могу, — обиделся клоун. — Я поэт, зовусь я Эмо, от меня вам трепонема! Круто?
32 
