ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>




  94  

Андрей отвернулся, рывком встал:

— Пора и мне. Идешь, Иван Григорьевич?

— Как же это, Андрей Васильевич? — нагнав князя, зашептал ему в затылок боярин. — Надо сделать что-то… сделать…

— А ты заметил, что, кроме князя, никто из татар не пил? — не оборачиваясь, так же тихо ответил Зверев. — Они сильнее, их больше, они настороже. Мы тут только головы ради чести своей сложить можем, и ничего более. А дело государево еще не исполнено. Надеюсь, они на нас ночью не кинутся. Им ведь тоже кровь свою зазря лить неохота. Брать с нас нечего, а легко мы не дадимся. Должны понимать.

— Но надо же сделать что-то, Андрей Васильевич? Как же… Нужно что-то сделать!

— Прояви толерантность.

— Чего? — не понял боярин Выродков.

— Смирись. Терпи. Улыбайся. Делай вид, что все хорошо. И моли Бога за то, что среди этих несчастных нет твоей сестры или дочери. Потому как все равно пришлось бы терпеть надругательство над ними. Ложись, Иван Григорьевич, закрой глаза и заткни уши. Попытайся уснуть.

* * *

Утром никаких невольниц уже не было. Хотелось бы верить, что все увиденное — дурной сон, однако семь очагов остались на своих местах, в двух из них рабы растапливали огонь. Скоро для татар будет готов сытный завтрак.

— А вот мне чего-то есть совсем не хочется, — заметил Зверев, глядя на синее небо над головой. — Сейчас бы в дорогу. А, Иван Григорьевич? Может, пойдешь, распрощаешься с нашим гостеприимным хозяином? У кого еще, кроме тебя, это получится? А мы пока коней оседлаем.

— Попытаюсь, — угрюмо ответил боярин, скривился и пошел к юртам.

— Княже… — тихо окликнул Зверева молодой холоп. — Княже, снизойди до беды человеческой…

— Что тебе?

— Там… Там девочка у конюшни, загоны чистит. Выкупить ее просит.

— У меня на всех серебра не хватит. Вас, что ли, вместо нее продавать? Ступай, дело свое делай.

Не успел отойти один мальчишка, как вскорости рядом встал другой:

— Княже, там пленник русский, православный. Выкупить просит. Тяжко, молвит, здесь. Долго не проживет.

— Вместо него останешься? А хоть бы и остался, все едино не соглашусь. Ступай, в дорогу собирайся.

— Нечто не видел ты, Андрей Васильевич, что нехристи с братьями творят? Русские ведь они все. И мы — русские. Выручать надобно.

— Со слухом у тебя плохо, шельмец? Собирайся!

Но стоило шугануть одного просителя, как вскоре появлялся другой:

— Все отработаю, княже, верну, добуду. Дозволь выкупить, пропадает человек…

К счастью, боярин Выродков смог распрощаться с Гиляз-беком всего за час. Андрей с облегчением поднял полусотню в седло и с места пустил в галоп — чтобы уж никто более ни с какими слезами перехватить не смог. Галоп, галоп, галоп — спустя час они выбрались на знакомую накатанную дорогу и повернули налево, к Казани. Иван Григорьевич ехал на удивление тихий, погруженный в неведомые думы. Причем тяжкие, судя по тому, что время от времени брался за рукоять сабли. Когда же дорога описала петлю по краю зеленого, поросшего тиной и ряской болота, боярин неожиданно для всех сорвал с себя чалму и зашвырнул ее далеко в вонючую жижу.

— Чтоб вы передохли все до последнего!

Князь Сакульский усмехнулся, но промолчал.

Такой боярин Выродков стал очень скучным спутником. Но нравился почему-то намного больше. За болотом дорога снова повернула на восток, однако Андрей, почуяв что-то неправильное, натянул поводья, свесился с седла:

— Вроде как тропинка тут дальше мимо вязи тянется. А, Иван Григорьевич?

— Какая тебе разница, Андрей Васильевич? Казань-то впереди! Коли поторопимся, к вечеру ужо в ней будем.

— А я не тороплюсь, — тихо ответил Зверев и тронул пятками скакуна, направляя его сквозь плотную стену лещины.

Кустарник раздвинулся, пропустил всадника. Дальше открылась темная вековая дубрава. Каждое дерево — в пять обхватов толщиной.

— Как они ровненько растут. Все одного возраста, на одной линии стоят и расстояние друг от друга одинаковое. Что бы это значило?

Что хорошо в дубовой роще — так это полное отсутствие подлеска. Ничто в ногах не путается, двигаться не мешает. Князь пошел рысью, стремительно пересекая лес, взметываясь на холмы и скатываясь вниз. Потом дубрава вдруг оборвалась, и Андрей натянул поводья, рассматривая сплошные ивовые заросли впереди. Не лес, выше человеческого роста кусты не растут — значит, там сырость. Но ива — не камыши. Получается, что и не болота.

  94