Инспектор Кройцхаге из Гамбурга с уверенностью заявил: никаких улик нет. Так на каких же фактах основывает Эмили свое интуитивное заключение?
Барбара припомнила, с какой легкостью ее подруга достигала успехов во время их совместного трехгодичного обучения в Мейдстоне, с какой щедростью осыпали ее похвалами преподаватели и с каким восхищением смотрели на нее однокурсники. Барбара была больше чем уверена в том, что интеллектуально Эмили на несколько голов выше среднего копа. Она не просто хорошо делала свое дело, она делала его превосходно. И то, что она в тридцать семь лет дослужилась до чина старшего инспектора, служило тому явным подтверждением. А сейчас Барбара не могла объяснить себе: почему у нее возникли сомнения в компетентности руководителя следственной группы?
Годы совместной работы с инспектором Линли приучила Барбару к тому, что следует постоянно обдумывать не только факты, добытые по ходу расследования, но и свои собственные побуждения, заставляющие выделять один из этих фактов, оставляя другие за пределами рассмотрения. Сейчас, когда она вела машину в Харвич по дороге, петляющей среди полей, она решала похожую задачу. Но в настоящий момент ее мысли были сосредоточены не на том, какие факты необходимо выделить в качестве наиважнейших в расследовании и по каким причинам; она старалась определить причину своего душевного дискомфорта.
Результаты размышлений ее не сильно обрадовали, поскольку она пришла к выводу, что и сама, возможно, создает проблему в расследовании смерти Кураши. Разве поиски виновных среди пакистанцев не привели следствие слишком близко к дому сержанта уголовной полиции Барбары Хейверс? А ведь она наверняка не чувствовала бы ни малейшего беспокойства от того, что на Муханнада Малика могут повесить все — от организации уличных беспорядков до сводничества, если бы Таймулла Ажар и его милая дочка не находились в таких близких отношениях с подозреваемым.
Эта мысль ее расстроила, что было сейчас совсем некстати. Она поняла, что не расположена рассуждать о том, у кого следственное мышление беспристрастное, а у кого предвзятое. И у нее не было сейчас никакой охоты копаться в своих чувствах к Ажару и Хадии.
Она добралась до Харвича, преисполненная решимости добыть объективную информацию. Проехав по Хай-стрит в сторону моря, она обнаружила турагентство «Поездки по всему свету», приткнувшееся между закусочной и винным магазином «Одд-бинс», над входом в который висел рекламный плакат, обещающий скидки на «Амонтильядо».
Турагентство размещалось в большой комнате. За тремя письменными столами сидели сотрудники: две женщины и мужчина. Комната была отделана под старину. На стенах, оклеенных обоями в стиле Уильяма Морриса,[48] висели картины в золоченых рамах: семейства в костюмах прошлого века на отдыхе. Массивные столы, стулья и полки из красного дерева, пальмы в горшках; с подвесных корзин свешивалось семь громадных папоротников, листья которых чуть заметно колыхались в потоках воздуха, создаваемых вентилятором (благословенный прибор являл собой единственную уступку современности). Бьющая в глаза поддельная викторианская вычурность раздражала, и Барбаре захотелось смыть эту слащавую картинку мощной струей из пожарного брандспойта.
Одна из сидящих в комнате дам немедленно предложила Барбаре свою помощь, другая сотрудница разговаривала в это время по телефону, а их коллега-мужчина, приникнув к экрану монитора, бубнил под нос:
— Ну где же наконец эта «Люфтганза»?
Барбара предъявила удостоверение.
— Полиция? — переспросила предлагавшая помощь дама. Она назвалась — ее имя было Эдвина — с таким видом, словно ожидала обвинений посерьезнее, чем согласие работать в этом фальшивом викторианском офисе, будто перенесенном в Харвич из времен Чарльза Диккенса. Мужчина — бейдж на груди сообщал, что его зовут Руди — щелкнул в последний раз мышью и повернулся в сторону Барбары. Он как эхо повторил слово, повергшее даму в смятение, и тогда вторая сотрудница (ее звали Джен), закончив разговор, положила трубку и с такой силой вцепилась в подлокотники кресла, как если бы собиралась на нем вот-вот катапультироваться. Появление служителя закона — Барбара в который раз убедилась в этом — всегда заставляет чувствовать себя виноватым.
— Да, — подтвердила Барбара. — Нью-Скотленд-Ярд.
— Скотленд-Ярд? — На этот раз переспросил Руди. — Так вы из Лондона? Надеюсь, ничего страшного не случилось?