92 
— Миссис Уинтроп! Лорд Каслроз!
«Нет, — подумал он, — нет, это несправедливо, этого не может быть?»
Крики становились все громче.
Она была так близко, совсем близко и, не помня себя, терлась о его руку, груди бурно вздымались, жаркое затрудненное дыхание обжигало его.
— Лили, — сказал он очень тихо, почти в полураскрытые губы, — милая, прости… — Он отнял пальцы, но Лили продолжала бессознательно извиваться, сама не зная, чего ищет, хочет, ждет… — Лили.
— Миссис Уинтроп! Лорд Каслроз!
Зрение Лили потихоньку прояснилось, глаза вновь стали осмысленными. Она осознала, что по-прежнему трется всем телом о Найта, без слов умоляя его продолжать дерзкие ласки.
И жалобно всхлипнула.
Найт понял и медленно провел ладонями по ее рукам, вверх и вниз.
— Лили, прости меня, прости. Дорогая, с тобой все в порядке? Черт возьми, мне очень-очень жаль, ты была так близка.
Близка к тому, чтобы испытать то жгучее блаженство, которое он уже дарил ей когда-то.
Лили в конце концов подчинила своей воле непослушное тело, заставив его не двигаться, ощущая едва ли не боль между ногами. Голова упала на его плечо. Найт оттянул ее от дерева, погладил по спине, повторяя снова и снова:
— Прости, милая, прости. Господи, мне так жаль оставлять тебя в этом состоянии.
Он назвал ее милой. Это звучало великолепно!
— Миссис Уинтроп!
Лили подняла голову, прислушалась и все поняла:
— Кто нас зовет? О, это Джон. Что-то случилось… о нет, неужели дети? Господи…
— Тише, Лили, молчи и стой спокойно. Найт быстро привел в порядок одежду, ее и свою. Времени искать сброшенную куртку не было. Найт взглянул в лицо Лили, но смог увидеть лишь следы былой страсти, почти исчезнувшей, скрытой, но горевшей где-то глубоко, для него, только для него одного.
Найт набрал в грудь воздуха и, нежно улыбнувшись Лили, легко коснулся кончиками пальцев ее губ, сразу почувствовав трепетный отклик.
— Мы здесь, Джон, — откликнулся он. Джон не считал себя особенно искушенным молодым человеком, но и глупым его назвать было нельзя. В данный момент он чувствовал себя последним болваном и был смущен донельзя. Но уйти тоже не мог.
— Мадам, — выдавил он, судорожно сглатывая, так что адамово яблоко ходило ходуном, — Сэм. Он чистил стойло, и лошадь лягнула его. Нога вывихнута, но не сломана. Найт быстро сжал руку Лили:
— Тромбин, надеюсь, послал за доктором?
— Да, милорд. Пожалуйста, не пугайтесь, миссис Уинтроп. Я осмотрел его, и поверьте, ничего серьезного. С Сэмом все в порядке, но он зовет вас и его светлость.
— Да, да, я иду. А, где Вайолет?
— Мы сейчас будем, Джон, — сказал Найт тоном, ясно говорившим, что гувернер может удалиться. Джон кивнул и пришпорил коня.
— Все будет хорошо, Лили. Это простой вывих. Он ведь мальчик, а эти сорванцы всегда вытворяют глупости.
Найт видел, что Лили вне себя от волнения, но хуже всего, что тревога за Сэма смешивалась с ужасным сознанием того, что она вновь позволила этому человеку довести себя до безумия… когда малыш лежал на земле и плакал от боли.
Найт понял, что именно стыд смыл все краски с побледневшего лица девушки, и, схватив ее за плечи, встряхнул:
— Прекрати! Ты ни в чем не виновата! Не могла же ты приказать лошади не лягать Сэма? Успокойся. Ты нужна мальчику.
Лили, глубоко вздохнув, взглянула ему прямо в глаза:
— Ты прав. Спасибо.
Он опустил руки и улыбнулся. Лили отошла подальше, скручивая на ходу волосы в узел, только сейчас поняв, что у нее не осталось шпилек. Раздраженно вздохнув, она спрятала волосы под воротник и продолжала идти, пока не отыскала шляпку.
«Я припер тебя к стенке. Лили, — подумал он. — Бесись сколько хочешь, все равно ничего не выйдет. Теперь ты моя».
Глава 17
Беар Эбби Уайтхолл, Лондон.
Монк громко, отрывисто захохотал и мгновенно взвыл от боли.
— О, Монк, лежи ты спокойно, ведь рана еще не зажила!
— Это верно, Бой.
Монк позволил приятелю снова уложить его на грязные подушки и вздохнул:
— Но мне понравилось то, что ты придумал. Нужно нанять кого-нибудь из этих проклятых адвокатишек, пусть поможет заполучить сверкалки назад. Да, это ты ловко сообразил. Пошлем малого к его чертовой светлости с предложением.
— Какое-нибудь тощее чучело, — протянул Бой, заранее представив воображаемого адвоката, — С огромной черной кастрюлей на голове и таким выговором, что дьявол не разберет.
92 
