94 
Сфинксы, стражи врат мертвых из страны пирамид, заняли свои места на высоких гранитных пьедесталах только в апреле тысяча восемьсот тридцать четвертого года. В этот месяц у графа Андрея Николаевича Муравьева родился первый ребенок, и он привез полюбоваться новым памятником из окна кареты обеих женщин – жену Юлию и дочь Ольгу.
Ленинградская область, трасса Р-33,
21 сентября 1995 года. 14:25
Зеленый «Москвич» с драной дверцей доехал до перекрестка за Гарболово, повернул налево, натужно разогнался, но уже через пару километров женщины застучали толстяка по плечу:
– Не туда, Сергей Салохович, не туда, назад!
Мужчина затормозил, развернулся, поехал в другую сторону, но километра через три сам ощутил, что ненавистный до дрожи в коленках запах стал удаляться. Он развернулся снова, поехал медленнее, всматриваясь вправо от дороги, и скоро заметил съезд. Толстяк повернул, петляя вместе с проселком между дотами, пока не скатился к небольшому лесному озерцу.
– Дальше, дальше, Сергей Салохович, – нетерпеливо сообщила остроносая соседка. – Он где-то дальше, совсем рядом.
– Не видите, Инга Алексеевна, дальше проезда нет? – заглушил двигатель спирит. – Дальше придется пешком.
– Скорее, скорее давайте, – потребовала Ольга. – Побежали.
Близость жертвы пьянила, вызывала нетерпение, желание добраться наконец до цели долгого пути и поставить последнюю точку.
В трех километрах от них, на песчаном берегу, Алексей Дикулин как раз заканчивал массаж. Лена лежала на спине, прикрыв бедра футболкой, а грудь – двумя одноразовыми носовыми платочками. Леша отпустил размятую руку, после чего тихо сообщил:
– Есть еще девять точек, которые требуется промассировать, но при работе с ними нужно быть особенно осторожным…
Дикулин наклонился к ее лицу, несколько раз поцеловал одно закрытое веко, затем другое, сдвинулся чуть ниже, скользя поцелуями по краю ее губ. Лена не выдержала, схватила его за затылок, прижала к себе, впившись в губы чуть ли не зубами, тело ее выгнулось. Правой рукой массажист двинулся вниз, к бедрам, ощутил влагу, почувствовал желание девушки, ее страстность… как вдруг антикварщица резко отстранилась:
– Стоп! Стоп, Леша, остановись.
– Что такое, Елена моя прекрасная… – пробормотал он, чувствуя, что вот-вот взорвется, однако девушка холодным и твердым, как гранитное надгробие, голосом потребовала:
– Убери свою руку.
Дикулин, тяжело дыша, отпрянул, уселся рядом, тряхнул головой, пытаясь отогнать страсть и успокоиться. В душе пульсировала острая обида: как, почему, за что? Почему именно сейчас, в последний момент? Она с ним играла, чтобы потом прогнать? Чтобы сделать это побольнее? Теперь ему хотелось уже не целовать девушку, в которую мгновение назад он был страстно влюблен – ему хотелось ее убить.
– Постой, Алексей… – Она, присев, схватила его за локоть. – Ты самый лучший, самый… Самый настоящий из всех, кого я встречала. И я хочу, чтобы именно ты стал моим мужчиной. Но только не сейчас. Я не могу сейчас. Я могу стать твоей только через два месяца и десять дней.
– Какая сказочная точность!
– Леша, Лешенька. Всего два с половиной месяца – и я соглашусь на все, чего ты только пожелаешь.
Дикулин вырвал у нее свой локоть, поднялся, подхватил у костра топор и исчез в тумане.
Когда он вернулся с охапкой хвороста, Лена уже была одета. Не полностью – только в футболку и лосины. Она сидела на корне сосны, провожая его испуганным взглядом. Алексей принялся злобно кромсать хворост топором, несколько веток кинул в огонь, достал из рюкзака складную удочку и направился к воде, на ходу разматывая снасть.
– Стой! – перегородила ему дорогу девушка. – Ответь мне, Леша, скажи хоть что-нибудь. Ты будешь ждать? Или исчезнешь завтра, как будто тебя никогда и не было?
– Что за бред? – опустил удочку он. – Почему именно два месяца и десять дней? Откуда эта ересь?
– Тебе же наверняка приходилось заключать договора, Леша. И ты прекрасно знаешь, что у них есть срок действия и что условия договоров требуется исполнять.
– Странные у тебя какие-то договора, Леночка. Два месяца и десять дней. И что ты обязана делать все это время?
– И ты прекрасно знаешь, Лешенька, что очень часто условия договоров разглашению не подлежат. – Девушка взяла его за руки: – Всего два месяца, Леша. Неужели эти семьдесят дней невозможно перетерпеть? Два месяца, десять дней. После четырех часов вечера я исполню любые твои желания, как золотая рыбка. Неужели ты готов бросить меня только потому, что я не поддалась сразу, сейчас, немедленно? Твоя любовь не способна выдержать даже такого испытания?
94 
