97 
На этот раз фюрер отрицательно покачал головой:
– Если мы решили покончить с еврейским вопросом, Мартин, то не должны идти на попятный, а уж тем более – препятствовать праведному стремлению простых людей истребить всю эту гнусную породу.
– Однако из-за этого могут случиться перебои с поставками в армию формы и продовольствия…
В этот момент приоткрылась дверь и внутрь заглянула Эльза – с безупречными чертами лица, с гладко убранными назад волосами, с высокой грудью под сахарно-белой блузкой и тонким черным галстуком. Фюрер, хотя и не вступал в интимные отношения с женщинами, подбирал себе в секретарши только самых красивых девушек.
– Поступила телефонограмма из Управления безопасности, господин канцлер. Там только два слова: «Черный Ангел».
– Прикажи подать мою машину! – вскинулся Гитлер, и взгляд его полыхнул, как у влюбленного юноши. – Я немедленно выезжаю в Вевельсберг. Предупредите охрану замка: пусть будут настороже и не пропускают никого постороннего.
– Слушаюсь, господин канцлер.
Девушка исчезла за дверью, а фюрер повернулся к рейхслейтеру:
– Подумай еще раз над моими словами, Мартин. Или мы – или они. Евреи живучи, как тараканы, и способны пролезать к власти из самой вонючей грязи. Оставь хоть одного – и спустя полвека твои дети станут рабами его детей. Не беспокойся о том, чего мы лишимся после их уничтожения. Беспокойся о том, чтобы уничтожить всех, не пропустив никого.
Фюрер поднялся, дружески похлопал Бормана по плечу и быстрым шагом вышел из кабинета.
Машина остановилась в трехстах метрах от замка. Водитель прекрасно знал, что, стоит ему заехать на траву даже одним колесом, проникая в запретную зону, как с высокой надвратной башни ударят сразу пять станковых пулеметов. Вевельсберг был построен по личному распоряжению Гиммлера всего несколько лет назад знаменитым немецким архитектором Бартесом, и хотя внешне напоминал очень большой сарай, он был прекрасно приспособлен для обороны самым современным вооружением и против любого врага.
Фюрер открыл дверцу и медленным шагом направился по низкой траве к прямоугольнику света, сияющему в воротах. Крохотная щуплая фигурка, скрывающая в себе невероятную энергию, что бросила под ноги Германии всю самодовольную Европу.
– Гауптштурмфюрер Детлих! – выступил из тени ворот затянутый в черную форму эсэсовец и вскинул руку в приветствии, громко щелкнув каблуками до глянца начищенных сапог. – Я прошу вас назвать пароль, мой фюрер, или мне придется застрелить вас!
– Зеленая трава, – поднял руку в ответном приветствии Гитлер. – Я прибыл первым?
– Черный холм, – посторонился офицер, пропуская в замок главу страны. – Никак нет, вы третий. Унтерштурмфюрер, проводите канцлера в замок.
Лейтенант СС, скрывавшийся за стеной вместе с тремя здоровенными бойцами, вооруженными винтовками, вышел вперед, вскинул руку. Среди эсэсовцев вообще не было никого ниже метра девяносто, и тщедушная фигурка фюрера терялась на их фоне.
– Хайль! Прошу следовать за мной, мой фюрер!
Унтерштурмфюрер первым проник в узкий и прямой коридор, выложенный из неотесанных валунов. Бойцы, передернув затворы, шагнули туда следом за канцлером. Таков был приказ самого Гитлера: на входе во внутренние помещения Вевельсберга не доверять никому. Даже ему самому.
Впереди открылась арка, увенчанная сверху свастикой – символом солнца и вечной жизни. По стенам, прямо поверх камней, бежали нанесенные красной краской иероглифы. Лейтенант вошел в арку, развернулся, вытащил из кобуры «Вальтер», оттянул затвор, после чего навел оружие рейхсканцлеру точно в переносицу.
Фюрер расстегнул пуговицу кителя на груди, засунул под него левую ладонь. Минутой спустя вынул и наложил на один из иероглифов. В коридоре послышался низкий протяжный гул. Унтерштурмфюрер СС немедленно опустил и спрятал оружие, после чего посторонился и вскинул руку в приветствии, старательно щелкнув каблуками.
Адольф Гитлер вошел в обширный зал, подождал, пока сопровождающий его караул удалится, после чего распахнул следующие двери. Здесь тоже несли караул двое подтянутых парней лет двадцати – светловолосые, голубоглазые, двухметрового роста. Со стола, который находился справа от дверей, фюрер взял ленту с золотой свастикой, вписанной в двойной круг, поцеловал, повесил себе на шею. Проследовал мимо караульных, раскрыл дверь в следующий зал – обширный и высокий настолько, что потолок терялся в сумраке, а дальнего конца не было видно вообще.
97 
