64 
По крайней мере, мне так показалось.
Проехав мимо банка, Трахнутый остановил «тойоту» на маленькой придорожной стоянке ярдах в пятидесяти дальше по шоссе. Я бы оставил машину поближе на случай, если паче чаяния нам придется спасаться бегством, но мне не хотелось вылезать со своими советами и нарушать планы Трахнутого, который знал — или полагал, что знает, — что делает. Ко всему прочему я подумал и о том, что, если нас поймают, операция для меня закончится. Этот вариант по-прежнему оставался весьма и весьма желанным, хотя мне и не улыбалось получить пулю от какого-нибудь не в меру ретивого охранника или легавого.
Заглушив двигатель, Трахнутый полез в перчаточницу и вручил каждому из нас по лыжной маске. Из кармана куртки он достал два небольших револьвера калибра .38 и протянул Кит и мне.
— Приходилось когда-нибудь стрелять из револьвера? — спросил он.
Я кивнул, думая о том, что сейчас, пожалуй, поздновато спрашивать о таких вещах. Кит отрицательно покачала головой.
— Разве твой отец не водил тебя в тир к Бобу? — удивился Трахнутый.
— Он... он только обещал, но так и не собрался.
— О господи!.. Нужно было мне самому этим заняться. Ладно, теперь уж ничего не поделаешь. Оставайся в машине, Кит.
— Ни в какой машине я не останусь! — сердито огрызнулась она. — Пойду с вами.
— Ты никуда не пойдешь, раз не умеешь обращаться с оружием!
— Нет, пойду, Трахнутый! — возразила Кит.
Трахнутый посмотрел на нее. Кит не собиралась уступать, и ему это, как видно, понравилось. По лицу его расползлось какое-то подобие улыбки. Взяв у Кит револьвер, Трахнутый вынул из барабана патроны и вернул оружие девушке.
— Постарайся выглядеть устрашающе, понятно?
— О'кей, — кивнула она.
— Ну, последняя возможность отказаться, — вкрадчиво произнес Трахнутый, снова обращаясь к нам обоим.
— Я иду, — сказал я.
Кит немного подумала.
— Я тоже, — проговорила она после небольшой паузы.
— Отлично. Значит, так: действовать буду я, ваше дело молчать и выполнять все, что я скажу. Ясно?
Мы кивнули.
— Шеймас, готов?
Шеймас кивнул, достал свой револьвер, крутанул барабан, затем ловким движением снова поставил его на место. Наблюдая за этими манипуляциями, я вспомнил, что Шеймас — прекрасный стрелок.
Мы натянули на головы лыжные маски, выбрались из машины и зашагали через заросли с таким расчетом, чтобы выйти к банку с тыльной стороны.
На парковке стояли всего две машины. Шоссе оставалось пустынным.
— Я первый, — сказал Трахнутый, опуская маску на лицо.
Толкнув дверь, он вошел в банк. Я услышал, как Кит за моей спиной икнула от страха.
Операционный зал был совсем крошечный.
За стойкой сидела женщина-кассир. Клерк-мужчина у дальней стены возился с какими-то бумагами. Никаких посетителей. Большой вентилятор под потолком, слева — столик для заполнения квитанций и чеков, на стенах — кустарно выполненные плакаты с рекламой животноводческой ярмарки и объявления о продаже предметов домашнего обихода. Стеклянная перегородка, отделяющая кассу от общего зала. В воздухе пахнет пластиком, столярным клеем, кофе. И, как и предупреждал Трахнутый, всего одна старомодная камера наблюдения в углу.
Трахнутый решительно направился к кассирше. Она подняла голову, увидела нас, маски, револьверы.
— Чем я могу... — начала она и не договорила. Ее голос упал до еле слышного шепота.
Кассиршу звали Бетти, как значилось на табличке на отвороте ее платья. Это была уже немолодая женщина с крашеными рыжими волосами и искусственным загаром, который ей очень шел. Одета она была в ядовито-желтое платье, которое, должно быть, приобрела у Вулворта году этак в семьдесят первом.
— Значит, дело такое, — спокойно начал Трахнутый. — Мы планируем смыться отсюда ровно через две минуты. И если всё пройдет нормально, все будут живы и здоровы. Твоя задача, детка, наполнить вот этот мешок деньгами. После этого мы исчезнем, а ты подождешь двадцать минут и позвонишь в полицию.
И Трахнутый просунул черный мешок в шестидюймовую щель под стеклянной перегородкой. Бетти машинально взяла мешок.
— Харрис, у нас, кажется, ограбление, — сказала она слабым голосом. Только тут мужчина оторвался наконец от своей работы и поднял голову. Он тоже был уже немолод и одет в серую рубашку, черный шерстяной галстук, на носу очки. Мне он показался непредсказуемым паникером, от которого только и жди каких-нибудь неприятностей, поэтому на всякий случай я встал так, чтобы оказаться между ним и Кит.
64 
